Сварог направил брагант на свободное место — туда, где стоял человек в лиловом дворянском платье, несомненно, ожидавший его. Опустился рядом с брагантом Яны, улетевшей из Латераны на полчаса раньше, моментально его узнал — он был один такой на всю Империю: ало-голубой, от носа до кормы тянется полоса затейливого золотого орнамента шириной в ладонь.
Захлопнул дверцу. Человек в лиловом подошел к нему — судя по одежде, лар (в одежде ларов и служилых антланцев, имеющих гражданский чин или воинское звание, есть с полдюжины мелких, но весьма существенных отличий, с ходу позволяющих определить, кто именно перед тобой — теперь-то и Сварог их давненько уж знал). Ага, один из тех предупредительных, вежливых молодых людей в цивильном, но с несомненно военной выправкой, что при возникновении в них у Канцлера надобности вырастают словно из-под земли и исчезают, как призраки. Не раз доводилось здесь встречаться, а как же.
Молодой человек поклонился со всем решпектом:
— Лорд Сварог… (разумеется, это звучало утвердительно, без малейшего вопросительного оттенка) Граф Кайл, лорд Кезербир. Все участники совещания на месте, кроме профессора Марлока, но он прилетит в скором времени. До начала совещания еще двадцать минут.
— Знаю, — кивнул Сварог. — Я должен встретиться с Канцлером до того, как совещание начнется?
— Нет, таких указаний мне не поступало, — отчеканил молодой человек. — Располагайте собой, как вам угодно, лорд Сварог.
— Ну, в таком случае я погуляю по парку…
Молодой человек склонил голову, четко повернулся через правое плечо (как и предписывали здешние уставы в отличие от тех, к которым Сварог привык со времен курсантской юности) и бодрым шагом удалился в сторону резиденции. Сварог неторопливо направился в направлении одного из флигелей по мощеной желтовато-белым мрамором дорожке.
Парк был красивым — с фонтаном, горбатым мостиком через ручеек, статуями конных рыцарей и одетых по давно канувшей в небытие моде прекрасных дам. Вот только редким он был, на взгляд Сварога, очень уж далеко стояли друг от друга ухоженные деревья и кусты. Ну, на вкус и цвет товарищей нет — Канцлер как раз не любил чащобы, охотой, в отличие от многих, не интересовался совершенно. Главным его увлечением (если не считать той самой красавицы-блондинки, молодой графини, о которой знало не так уж и много людей, и сплетни, в общем, не ходили) была рыбалка на Сильване. Как правило, Канцлер уходил на парусном корабле в Артадельское море, где и довил золотистого марлана. Красивая рыбина, длиной чуть ли не в уард, чертовски осторожная, со своими сложными привычками — но даже отлично их знающие опытные рыбаки далеко не всегда возвращаются с добычей, так что два-три марлана — уже несомненное достижение. Вердиане, к зависти не одного любителя рыбалки, это удалось — правда, никто не стал никому говорить, что рыбину, уже малость оглушенную парализатором и изловленную за час до того, ей насадили аккуратненько на крючок подводные пловцы доктора Латрока. В рамках той же психотерапии, включавшей в себя (Сварог испытал некоторое смущение при воспоминании о курсе лечения в «Лазурной бухте») самые разнообразные процедуры…
Он подумал мимолетно: интересно, если он все же выберется на пару недель в «Лазурную бухту», устроит ли ему доктор Латрок в рамках психотерапии какую-нибудь инсценировку вроде ненароком найденной в развалинах «старинного» замка серьги или насаженного на крючок марлана? С него станется. У Латрока хватит умения устроить что-нибудь такое, что Сварог примет за чистую монету — благо хитрая аппаратура, позволяющая безошибочно определить, когда благородный лар говорит правду, а когда лжет или просто о чем-то умалчивает, до сих пор — стационарная, приличных размеров, и портативного варианта пока не предвидится, как ни стараются технари Марлока…
Ага. До флигеля оставалось уардов сто, когда на крыльце появилась знакомая фигура, одетая на сей раз совершенно иначе, чем когда-либо раньше. Сварог шагал к зданию столь же неторопливо.
Он не прилагал никаких усилий к тому, чтобы Интагар стал участником сверхсекретного совещания в предельно узкому кругу — Канцлер сам изъявил такое желание. Ну, о мотивах Сварог, как ему казалось, догадался.
Интагара сюда привезли сутки назад, вчера утром — следовало (и Сварог полностью с Канцлером согласился) предварительно обстоятельно рассказать ему о кое-каких тайнах Империи (в которые посвящен далеко не всякий лар) и массе необходимых подробностей. Чем несколько часов и занимались Канилла с Томи — как люди, давно и хорошо Интагару знакомые — даже Интагар с его умом и хладнокровием, впервые оказавшись в Империи, да еще для участия в столь представительном совещании, испытывал нешуточную оторопь и робость…
Потом девушки доложили Сварогу, что с поставленной задачей, очень похоже, хорошо справились — довольно быстро преодолев робость, Интагар сам начал задавать толковые и дельные встречные вопросы.
Ну, а вечером на него, уже по просьбе Сварога, которую Канцлер принял без возражений и сам поговорил с принцем Диамер-Сонирилом, на Интагара пролилась кое-какая имперская милость — здесь прямо-таки ничтожная, а вот на земле весьма даже нешуточная.
Сейчас Интагар щеголял в новеньком мундире Канцелярии земных дел, алом с зеленым, обильно расшитым золотом. Три золотых птицы на красном стоячем воротнике означали всего-навсего чин премо-канцеляриста — если каламбурить, невелика птица. В земной чиновничьей табели о рангах четырнадцать классов, в Империи двенадцать, но сходства хватает — и здесь, как
