– Нет, – скривился Кастанос.
А жаль! Я бы обрадовалась, явись сюда обманутая девушка с требованием остановить церемонию. На свадьбах случались всякие курьезы, правда, я о них только слышала, сама не была очевидицей.
Жрец медленно, будто издеваясь, обвел пустой зал внимательным взглядом и торжественно спросил:
– Есть ли мужчина, которому ты, невеста, обещала свою руку раньше?
– Да.
Тьма обрела плотность. Массивная фигура, выступив из сумрака, угрожающе выросла за спиной Кастаноса.
– Она обещала мне, – глухо произнес Фрост.
Лицо потрясенного жреца вытянулось.
Кастанос, резко обернувшись, выпустил мою ладонь. Отчим, пятясь, наткнулся на треногу с курильницей, и медный звон покатившейся подставки вернул всех к реальности.
В храм Фрост пришел в форме стража, которую не скрывала расстегнутая куртка. Из-за ее полы выглядывал, хищно серебрясь, заткнутый за ремень боевой топор.
– Изольда Эйк, это правда? – В голосе жреца отчетливо был слышен испуг. Быстро смекнул, чем ему грозит бракосочетание без согласия невесты? – Ты давала иному мужчине слово?
Подчиняющее зелье, приказ похитителя говорить «да», шутка Хельги насчет моего жениха – все сложилось воедино.
Понукаемая чарами принуждения, я со злорадством подтвердила:
– Да.
– Нет! – Кастанос в ярости сжал кулаки. – Это моя невеста!
Но никто его не слышал.
– По традиции с-северных земель, Изольда Эйк обязана выполнить з-зарок, – заикался жрец, нервно вцепившись побелевшими пальцами в край алтаря, – если мужчина настаивает.
– Настаиваю. – Скользнув между мной и дельцом, Фрост оттолкнул последнего своим могучим телом.
Кастанос, грязно ругаясь, бросился на стража – споткнулся и растянулся на полу. Краем глаза отметив, что он не поднялся, вмиг об этом забыла, когда осознала страшное – фарс со свадьбой не закончился!
– Объединяя свои судьбы, в знак любви и верности перед ликом богов… – торопливо бормотал жрец.
Церемонию не остановили. Ее продолжали! Но уже с другим мужчиной.
Меня бросило в жар. Как же так? Я просто сменила жениха? Но я не хочу замуж! Только не за Глыбу!
Паника завладела мной полностью, но завопить, что против, я не могла. Я хотела всего лишь избежать свадьбы с Кастаносом! Не выйти за Фроста! Нет!
– …возлюбленные, благословленные милосердной Матерью, соедините свои руки. – Жрец умолк в ожидании, когда мы выполним условие ритуала.
Фрост посмотрел на меня пытливо. Я застыла, едва ли не впервые отметив его странные глаза. Зелено-карие, с желтыми крапинками. Такие очи у горного хищника – янтарного ирбиса, прозванного охотниками золотой молнией.
В воздухе повисло напряжение. Секунды летели. Страж молчал, я – тоже.
Вскинув темную бровь, Фрост внезапно взял меня за руки – они утонули в его широких ладонях. Боги, если он сожмет мои пальцы, вмиг переломает…
Страхи оказались беспочвенны, страж держал аккуратно, контролируя свою силу. В этот момент я боялась его и одновременно испытывала неведомое ранее ощущение – впервые мужские руки успокаивали, обещали защиту. И я пожелала, чтобы мгновение переросло в вечность… К счастью, наваждение быстро схлынуло.
– Люби и береги жену… – Жрец осекся, сообразив, что не знает имени нового жениха.
– Эйден Фрост, – подсказал страж после секундной заминки.
Вот теперь я запаниковала по-настоящему! Что он делает? Неужели не видит, что я против?
– Люби и береги жену, Эйден Фрост. Люби и почитай мужа, Изольда Фрост. Будьте счастливы, дети милосердной Матери! – Взмокший жрец вздохнул с облегчением.
Я же забыла, как дышать, опасаясь, что прозвучат страшные слова. Увы, жрец о них помнил.
– А теперь скрепите союз поцелуем! Да пребудет с вами милость Матери! – торжественно закончил он церемонию и посеменил прочь.
– Ты еще об этом пожалеешь, Изольда! – прошипел встающий с пола Кастанос.
От неожиданности я дернулась в сторону. Почти дернулась… Огромный капкан по имени Эйден Фрост захлопнулся: одна теплая ладонь легла мне на спину, вторая уверенно накрыла затылок.
Поцелуй ошеломил. Губы у стража оказались мягкими и настойчивыми. Так внезапно, напористо-искушающе меня еще никогда не целовали…
И я растворилась в ощущениях, отдалась всецело им, хмелея от ласковых, неожиданно пьянящих прикосновений мужских губ. Ноги ослабли, пол под ними качнулся – и опорой стал мой случайный муж.
Легкое покалывание запястья чуть разогнало дурман поцелуя – на коже проявилась свадебная метка? Я совсем о ней забыла!
Возмущенно прервать поцелуй не успела – Фрост отстранился первым.
Обернувшись к бледному Кастаносу, обронил сухо:
– Увижу тебя рядом с моей женой – убью.
Фрост не пошутил недобро, нет. Таким тоном не пугали, а констатировали факт. Я поняла верно, как и делец, судя по его сузившимся глазам.
В шоке прикоснувшись к припухшим губам, увидела, как Фрост поднял с пола мех, в котором меня доставили в храм.
– Эту шубу купил я. Как и платье, что сейчас на твоей жене! – Кастанос гадко ухмыльнулся, но при этом его перекосило от злости.
Он проиграл и старался хоть как-то уязвить, задеть за живое. И меня зацепил: стоило представить, как переодевал сонную, стало дурно. Оставалось надеяться, что отчим не совсем бессовестный человек, и платье на меня натянул он.
– Девица твоя, но не ее наряд! Заплати за них, иначе она уйдет из храма голой!
Фрост молча вытащил из кармана кожаный мешочек, распустил завязку – засияли радужно фиолетовые рэйские камни, прекрасные даже без обработки. Откуда они у стража? Добывают их далеко в горах, почти на границе с Давелией.
Швырнув целое состояние под ноги скрипящего зубами негодяя, Фрост накинул мне на плечи шубу и подхватил на руки – я утонула в пушистом меху и надежных объятиях.
Пока Фрост нес на улицу, лихорадочно обдумывала случившееся.
На что рассчитывал Кастанос, затеяв похищение? Что смирюсь с судьбой, испугавшись слухов? Я не из числа робких девиц, которые страшатся рассказать о преступлении. Но при этом я из тех, у кого семья – самое уязвимое место.
Когда действие зелья закончится, я объясню ситуацию Фросту, сообщу в стражу о преступлении, и наш брак расторгнут. Сам же поженивший нас жрец и разорвет случайный союз, даже брачная татуировка не помешает. Вот только что будет с отчимом? Ему грозит серьезный срок! И что будет с мамой и маленькой сестренкой, нуждающейся в дорогом лечении?
Я готова терпеть допросы, суд, скандал и сплетни. А мои родные? Мама потеряет еще одного мужа, сумеет ли полюбить третий раз в жизни? Если отчима посадят, долго ли продержится она с больным ребенком на руках, лишившись единственного добытчика? Хватит ли моей помощи? Адамина и мама ни в чем не виноваты. Имею ли я право перечеркнуть их судьбы жаждой справедливости?
Западня – это слово подходило лучше всего. Может, на мою совесть и рассчитывал Кастанос? Верил, что не позволю посадить отчима в тюрьму, а с ним и главного злодея?
Двери храма громко захлопнулись позади, ставя точку в моих размышлениях.
Я приняла решение, и вряд ли его оценит Фрост, которому не нужна в женах нелюбимая. Он наверняка рассчитывает на быстрое аннулирование брака, не подозревая, что у случайной супруги возникнут с этим проблемы.
Поговорим откровенно, когда мне станет лучше. Вот только как быстро это произойдет? Часов через пять – семь – отчим не мог положить в конфеты много зелья.
Ох, отчим… Сложно поверить в то, что он сделал со мной. Одурманил и отдал за свои
