Подчиняясь едва уловимому кивку хранительницы, служанки поклонились и быстро покинули комнату. Когда мы остались одни, Лила прошлась по спальне, прежде чем спросить:
— Почему вы решили, что я его знаю, госпожа?
— Потому что изо всех жен и наложниц князя Караса остались только вы. Вас назначили хранительницей малого дворца, хотя у князя Кейна не было гарема, он вообще не собирался жениться. Потому что Кейн окружает себя только теми, кому доверяет, а вам он доверяет.
Последнее я вовсе сказала наугад, но Лила, когда резко повернулась ко мне лицом, уже не улыбалась. Ее взгляд вонзился в меня, не скрытый вежливостью или притворной симпатией.
— Я впервые увидела князя Кейна, когда он распустил гарем. Наверное, ему понравились мои мысли, поскольку он позволил мне остаться здесь.
Я чувствовала, что если сейчас не вызову ее на откровенность, то навсегда упущу возможность разгадать эту тайну. А значит, мне самой стоило говорить откровенно.
— Зато мои мысли для него скрыты, — призналась я, украдкой наблюдая за хранительницей. — Это моя особенность. Именно поэтому Кейн забрал меня с собой.
На лице Лилы отразилось понимание, она шагнула ближе. Уверена, хранительница много раз гадала, что ее князь нашел во мне, ради которой изменил собственным принципам, и я была готова удовлетворить ее любопытство.
— Я знаю артанский, а Кейн прекрасно говорит на нифрейском, но мы с ним не всегда понимаем друг друга. — Слова лились сами собой, мне даже не приходилось ничего придумывать. Я правда хотела его понять. Понять, почему наше знакомство началось с ненависти. — Мне почти ничего не известно о его прошлом. Поэтому и прошу вас рассказать о нем. Все, что знаете.
Лила колебалась всего мгновение. Затем подошла к оттоманке, на которой я проводила ночи, и, опустившись на нее, жестом пригласила меня сесть рядом.
— И что же вы знаете про князя Кейна? — Она небрежно разгладила красный шелк юбки, будто мы собирались разговаривать о погоде.
— Немногое, — пожала плечами я. — Знаю, что он самый могущественный правитель Артана, покоривший множество стран. Что заботится о своем народе, что он жесток с врагами. Что его мать была из Нифрейи и что он очень ее любил. Но при этом не понимаю, почему он безумно ненавидит нифрейцев и мою страну.
Лила молчала так долго, что я решила — ничего от нее не услышу. Поэтому вздрогнула, когда хранительница жестко произнесла:
— У князя Кейна есть причина ненавидеть родину своей матери, но я не думаю, что вам действительно нужно знать правду.
— Почему?
— Как раз потому, что вы нифрейка.
Несмотря на слова хранительницы, ее тон, ее взгляд словно бросали вызов. И я его приняла.
— Может, как раз потому и стоит, — сказала я. — Чтобы знать, откуда эта ненависть к моему народу.
Теперь Лила посмотрела на меня с уважением.
— Допустим, князь Кейн ненавидит вовсе не Нифрейю, а ее правительницу.
В памяти так живо всплыло пылающее Древо и приказ сжечь Священный сад дотла, что по спине побежал холодок. Из глубины души поднялся страх, но я тут же пресекла его. Сейчас не время.
— Ее светлость погибла во время захвата нифрейской столицы.
— Ее убил Кейн? — Лицо хранительницы застыло.
— Нет.
Ее тонкие пальцы, сжимающие тонкую ткань, расслабились.
— Это хорошо, — пробормотала она себе под нос.
— Что же в этом хорошего?
Лила вновь посмотрела на меня.
— Извините, госпожа Амелия, но в моем сердце нет столько сострадания, чтобы соболезновать вашей утрате. Старая ведьма заслужила смерть, потому что разрушила не одну жизнь.
От ее слов голова шла кругом. Откуда наложница артанского князя знает о нифрейской княгине? Не просто знает, а ненавидит ее.
— Откуда?.. — Мой голос сел от волнения, и я не договорила, но Лила прекрасно меня поняла.
— Мы познакомились с князем Кейном после гибели его отца. До этого я знала о нем лишь по рассказам его матери.
— Княжны Анны.
— А вы знаете больше, чем я думала, — прищурилась Лила, чем подтвердила мою догадку. — К чему эти игры?
Она хотела подняться, но я накрыла ее руку ладонью.
— Я догадалась. Из-за дара Кейна, — объяснила вспыльчивой артанке и даже слабо улыбнулась, когда Лила вернулась на место. — Но я просто не представляю, как так получилось, что наследница Нифрейи оказалась наложницей князя Караса. Я всегда считала, что она погибла от рук предателей раудийцев.
— Ее действительно убило предательство, — устало кивнула хранительница. Видно было, что этот разговор выматывает ее не меньше, чем меня. — Только предала Анну собственная мать.
Убило? О чем она? Ведь, судя по ее словам, княжна прожила долгую жизнь… Наложницей, в чужой стране, где родила сына.
— Ничего не понимаю, — потрясенно прошептала я. Сердце разрывалось от предчувствия, что эта история мне не понравится, но и остановить рассказ хранительницы я уже не могла.
Лила познакомилась с Анной, когда только попала в гарем. Они столкнулись случайно, в парке. Далеко не сразу, но нифрейка взялась ее опекать, как собственную дочь. Учила языкам и песням, рассказывала про свою родину, культуру и особенно много — про своего сына. Именно благодаря воспоминаниям о Кейне на ее лице иногда появлялась слабая улыбка.
— Она ненавидела Караса, но сына любила до безумия. У нее был человек в большом дворце, который приглядывал за Кейном и передавал ей письма, рассказывая о его победах и поражениях. Какой же счастливой она была в те минуты, когда читала о нем!
Вспоминая об этом, Лила тоже улыбалась. По-настоящему, нежно, с толикой грусти. Анна была счастлива возможности следить за жизнью сына хотя бы на расстоянии, поэтому новость о том, что Карас выдворил его из Артана, стала для нее настоящим ударом.
— У Кейна начал проявляться дар, поэтому его отправили в Манн, якобы для того, чтобы он научился управлять собственной силой.
— Карас боялся сына, — догадалась я и получила одобрительный взгляд Лилы.
