— Высадите у супермаркета, — буркнула я, когда мы добрались до моего района.
— У «Шайн Флоу»? — уточнил водитель.
— Да.
Если долго слоняться между полками с тележкой — полегчает. Серьезно полегчает, особенно если случайно забрести в ряды холодильников и взять два литровых ведра с замороженным кремом. Одно — литтоновое, другое — шоколадное. А нет, лучше три, можно еще вот это, с камартовым фларом и орехами.
Расплатившись, я сгрузила покупки в сумку, выудила мобильный: пропущенных звонков не было.
Не очень-то и хотелось.
В лифте я прислонилась к стеночке, похлопывая себя сумкой по ноге и думая о том, что в кои-то веки в выходные можно будет завалиться спать. Как выяснилось, нельзя: стоило дверям распахнуться, моему взору представился не кто иной, как Диран Барт. То бишь мой отец.
Если день мог стать еще более радостным, он им только что стал.
Багровое папашино лицо выражало крайнюю степень негодования, и вскоре стало понятно почему: вальцгарды (говорила же, умнички!) отказывались пускать его на порог моей студии, и правильно делали. После смерти мамы он сбежал, оставив нас с Леоной на грани выживания, а единственная его попытка примирения и желание изобразить отца закончились в школе после ситуации с Лодингером одним коротким и емким: «Шлюха».
В общем, когда лифт явил нас друг другу, папаша изменился в лице, хотя что-то мне подсказывало, что он сам совсем не изменился. Просто если дерьмо засохнет и покроется коркой, внутри оно не перестанет быть дерьмом.
— Танни! Как я рад тебя видеть!
Вот я и говорю, совсем не изменился.
— А я тебя нет. — Попытка обойти его ни к чему не привела, потому что Диран шагнул мне наперерез.
— Нам надо поговорить.
— Не надо.
— Эсстерд Барт, вам ясно дали понять, что вас не хотят видеть. — Тяжелая рука Единички легла на плечо отца, и он раздул ноздри.
— Так и будешь прятаться за спиной Леоны?
Я глубоко вздохнула и сунула Единичке сумку с мороженым.
— Поставьте в холодильник, пожалуйста.
У меня получалось быть удивительно вежливой, а это значит, что дело дрянь. Лучше налет, чем вежливая Танни Ладэ.
— Вы уверены, эсса Ладэ? — спросил вальцгард.
— Да. И закройте дверь, — пресекая его возражения, добавила: — Если что, я заору и вы его пристрелите. Или скормите Бэрри.
Судя по тому как быстро вальцгард выполнил мою просьбу, ему мой настрой понравился. Зато Дирану он не понравился от слова совсем, его перекосило еще сильнее. Образ жизни, видимо, папашу не пощадил, потому что в светлые волосы въелась основательная лысина, лоб прорезали глубокие морщины, а уголки губ загнулись вниз. Даже странно представлять, что когда-то я называла этого мужчину «папа», а он подбрасывал меня в воздух и ловил.
До сих пор не представляю, что это было.
— Ишь как ты заговорила, — процедил он. — Когда за спиной сестра первая леди, несложно быть храброй, да?
— Сейчас у меня за спиной только воздух, — спокойно ответила я. — А у тебя дверь. Закрытая. Что, в общем-то, однозначно говорит о том, что тебе здесь не рады. И мне нужно не больше десяти секунд, чтобы четко обозначить одну позицию: я не хочу тебя больше видеть. Никогда.
— Мне нужны деньги.
От такой наглости очешуел бы сам Джерман Гроу, чтоб ему свалиться в бассейн с иглорыцками. Что уж говорить обо мне.
— А больше тебе ничего не нужно?
— Больше — нет. И я пришел к тебе, чтобы говорить по-хорошему, ты сама начала на меня наезжать.
— Говорить по-хорошему ты не умеешь, — хмыкнула я. — Поэтому даже не пытайся.
— Бенар окончил школу, и ему нужно поступить в университет. — Кажется, папаша меня в упор не понимал. — Нам нужны деньги, чтобы мальчик получил высшее образование.
Бенар, похоже, это мой братец по отцу. То есть когда он сбежал от нас с Леоной, то сразу запрыгнул в койку к другой. Подозреваю, чтобы сделать Бенара и забыть про оставленных на произвол судьбы девчонок как страшный сон.
— Предлагаю вашему мальчику пойти работать, — сообщила я. — Это все?
— Поверить не могу, — издевательски хмыкнул он. — Я ведь воспитывал тебя как родную дочь.
Я не подавилась исключительно потому, что от дурной привычки ходить со жвачкой избавилась лет пять назад.
— Ночами вкалывал, чтобы ты и твоя сестрица, — последнее он будто выплюнул, — не сдохли с голоду. И что я получил взамен? Нет уж, Танни, так не пойдет. Фотограммы в сети однозначно говорят, что ты не бедствуешь.
Диран вытащил мобильный и явил моему взору фотки, где Гроу несет меня на руках. Подозреваю, что это не громыхнуло на всю Аронгару только потому, что все разом переключились на проблему драконов и людей. В общем, можно было сказать, повезло. Дважды.
Диран не мой отец.
Эта новость доходила до меня через странный шум в ушах, который доносился отовсюду, видимо, папаша создавал фоновые шумы.
— Даже если гонорар тебе еще не выплатили, связь с этим мужиком и два амбала за стеной при всем желании не позволят причислить тебя к разряду бедствующих. Так что если ты немного поможешь своей семье, а точнее, тому, кто тебя вырастил…
— Меня вырастила Леона.
— Леона, ха! Да Леона даже не сообщила тебе, что твоя мамаша мутила сразу с двумя, и от кого из нас ты — большой вопрос. Словом, если не хочешь, чтобы я всем об этом рассказал, придется чуточку помочь нам и Бенару. Если поможешь, уж так и быть, в память об отношениях с твоей матерью я ничего не скажу о…
В память о матери?
Я вломила отцу коротким замахом, он пошатнулся и влетел в дверь. Громыхнул об нее всеми своими костями, и она тут же распахнулась.
— Все в порядке, — коротко сказала я Единичке. — Я сейчас.
Дверь закрылась, а я шагнула вплотную к злющему, как стадо оголодавших наблов, Дирану.
— Значит, так, — сказала, отогнув первый палец и чувствуя, как сердце колотится в ребра. —
