Гуля засмеялась и в восторге принялась щипать его:
– Два пельменя! Ты первый человек на моем жизненном пути, который считает пельмени!
– Ты сама спросила «сколько?».
– Я имела в виду: больше или меньше. А горох ты, часом, не считаешь?.. Кстати, давай сегодня смотреть футбол! Никогда не упущу случая покричать «Шайбу! Шайбу!».
– В футболе нет шайбы, – сказал Афанасий.
– Правда? А я почему-то кричу, а меня никто не останавливает! Кстати, а в боксе что кричат? А в шахматах?
Афанасий точно не был уверен, но предположил, что в боксе кричат «Бей!», а в шахматах «Думай!». Но Гуля, кажется, не пыталась запомнить. Она вертелась на месте, показывая себя со всех сторон. На ней была пижама с разноцветными крылатыми лошадками.
– Бесплатно – это не слишком дорого для такой вещи? Как тебе моя новая пижамка? Мне ее двоюродная сестра отдала.
– Очень тематическая! – похвалил Афанасий.
– Я готовилась к нашему полету! – похвасталась Гуля. – Я себе все с лошадками купила! У меня теперь даже зубная щетка с лошадками! Не веришь? Идем покажу! А у вас в ШНыре тоже у всех все с лошадками?
– Иначе нельзя! – сказал Афанасий. – Взять хоть Кузепыча! Когда вечером в душ топает – у него и тапки с лошадками, и полотенце. А если у кого-то полотенца с лошадками нет, того вообще в душ не пускают. Ну все! Нам пора! Давай шевели лапками!
Афанасий вспомнил об оставленном Аскольде и, беспокоясь за него, начал поторапливать Гулю.
– Последний инструктаж! Попытайся запомнить хотя бы процентов десять! – сказал он. – Существует несколько основных способов перевозки девушек в седле. Девушку можно посадить впереди полубоком, чтобы она обнимала руками шею всадника. Можно применить способ, популярный на Востоке, и перекинуть ее через седло завернутую в ковер. Можно посадить на седло сзади головой к хвосту, то есть спина к спине. Данный способ встречается в былине о Дунае Ивановиче.
– Мне нравится первый способ! Там, где за шею обнимать! – воодушевилась Гуля.
– Боюсь, с пегом не сработает. Лучше мы применим способ Кузепыча, везущего в седле на склад мешок с картошкой. Способ совершенно гениальный, но в живописи, к сожалению, не отраженный. Видишь ли, картошка очень чувствительна к ударам, и ронять ее ни в коем случае нельзя. Поэтому Кузепыч очень плотно сидит в седле, а мешок картошки, находящийся прямо перед ним, пристегивает к себе ремнем. Ну а дальше уже баланс, баланс, баланс.
– Я и так не упаду! – обиделась Гуля.
– Не исключено, но не забывай, что справа и слева от тебя будут подниматься два крыла. Получив же пару оплеух от крыльев пега, многие покидают седло быстрее, чем планировали.
Афанасий подсадил в седло Гулю, забрался сам и пристегнул ее к себе ремнем. Это был хороший, широкий, очень надежный ремень. Афанасий возлагал на него большие надежды. Если личинка Гули что-то почует и Гуля начнет метаться, ремень помешает ей выпасть из седла. Едва он об этом подумал, как Гуля забеспокоилась:
– Что-то как-то мне уже не хочется лететь! Может, через часик?
Афанасий поцеловал ее в шею.
– Мы с тобой сейчас как один толстенький человек! Только умоляю: не верти головой! Мы, конечно, сиамские близнецы, и волосы у тебя чудесные, но вот затылок… – сказал он и замолчал.
– Что не так с моим затылком? Ну что? Скажи, не молчи! – возмутилась Гуля, пытаясь обернуться в седле.
Афанасий знал, как отвлечь девушку от опасных для него мыслей. Следующие полчаса Гуля будет спрашивать его только про свой затылок и личинке эля даже вякнуть не даст.
– О! – отозвался Афанасий. – Твой затылок будит очень странные чувства, просто загадочные… А какие, сказать пока не могу.
Убедившись, что ремень затянут, Афанасий толкнул Аскольда пятками. Тот попытался притвориться, что ничего не почувствовал. Афанасий толкнул еще раз. Аскольд неохотно прошелся, потом еще неохотнее пробежался, несколько раз с силой взмахнул крыльями и, тугим ударом воздуха сорвав с веток немало желтых листьев, взлетел.
Гуля жила недалеко от Москвы-реки. Над рекой Афанасий сейчас и полетел, соображая, где можно найти ближайшую закладку-отсекатель. Потом вспомнил, что одна из них установлена на речном трамвайчике. Афанасий сам прятал ее в рубке, в то время как его знакомый венд, работавший на этом трамвайчике матросом, злорадно посмеивался: «Странствующая закладка – это сильно! Пусть поломают головы!»
А вот теперь голову ломал сам Афанасий, пикируя на все трамвайчики по очереди. Туристы, облепившие верхние палубы, щелкали фотоаппаратами и в восторге махали Афанасию и Гуле руками. У каждой туристической группы был флажок своего цвета, за которым они бегали, как древние солдаты за знаменем на поле боя. Афанасий облетел уже семь или восемь трамвайчиков, однако того самого, с закладкой, не попадалось. Наконец Афанасий узнал трамвайчик. Назывался он «Матрос Потапов» и отходил от причала в районе «Киевской».
Прищурившись, Афанасий щекой отодвинул мешавший ему затылок любимой девушки и понесся прямо на «Матроса Потапова». Он пролетел над палубой так низко, что чуть не посшибал копытами туристов. «Матрос Потапов» спокойно буравил волны метрах в ста от них, отходя на середину реки. Что до личинки эльба, то она была цела и невредима. Афанасий ощущал, как он – вполне довольный собой – рыхло шевелится у Гули внутри.
Не понимая, что могло случиться, Афанасий развернул Аскольда и повторно направил его на «Матроса Потапова». Почему закладка не сработала? На корме «Потапова» Афанасий увидел плотного мужчину, держащего в руках на уровне носа металлическое блюдо. Потом Афанасий много раз старался объяснить себе, почему ему померещилось блюдо, и пришел к выводу, что все дело тут было в блеске округлых дуг арбалета.
Что-то пропороло воздух. Аскольд дернулся от боли. Едва не вылетев из седла, Афанасий торопливо погнал пега к берегу. Болт прошел вскользь, оставив длинную царапину на плече пега. Царапина сочилась каплями крови, выступившими в разных местах и струйками сбегающими вниз.
Афанасий с облечением понял, что рана не опасна, хотя в ШНыре ему и влетит. Нарушив все возможные инструкции, он едва не потерял пега, да и сам мог погибнуть вместе с Гулей. Зачем он пролетал над «Матросом Потаповым» во второй раз? Разве нельзя было сразу сообразить, что закладку на «Потапове» нашли и Тилль оставил засаду, чтобы перехватить шныров, которые придут проверять ее?!
– Вертолет! – воскликнула Гуля, и тут же Афанасий услышал звук.
Легкий вертолет, похожий на серебристую стрекозу, скользил над рекой в их сторону. Его винт был Афанасию не виден, и бешеная его работа угадывалась лишь по сильной ряби на воде.
– Или полиция, или МЧС. С какого-то из трамвайчиков вызвали! Надо смываться! – пробормотал Афанасий.
Дальше он действовал быстро и сам потом себе удивлялся. Не стал набирать высоту, а, напротив, сбросил ее, спустившись туда, где солнце отблескивало в реке, слепя пилота. Затем Афанасий запутал вертолетчика, петляя между многоэтажками, и только потом набрал высоту. Здесь
