Пытаясь залепить пятку прямо поверх чулка, Фиилор тихо прокомментировал:
— У вас, женщин, большей частью очень неудобная одежда и обувь. Даже дорожная.
— Точно, согласна с тобой на все сто процентов. — Я не стала спорить с очевидным. И дома-то подобрать одежду так, чтобы она была и красивой, и удобной, стоило немалого труда, а уж здесь, на Фальмире, и подавно! — Выживем, давай собственный модельный дом откроем и будем такую одежду делать, чтоб ее в удовольствие носить было!
— Давай! — загорелся принц, и я, сделавшая подобное предложение в шутку, не нашла в циничной душе сил сказать, что всего-навсего прикололась. Кажется, здесь и сейчас, на захолустной дороге, у принца Радильяра родились цель и смысл жизни. Ну а что? Не всем же стремиться к великим подвигам или к стезе жреца, кому-то и поскромнее деяния суждены. Кто я такая, чтобы хаять мечту? Попаданка — подручная Смерти? Так это не дает права топтать грязными сапогами чужие планы. Главное, чтобы эти планы действительно были настоящей мечтой, а не действием из разряда «все равно куда, что и как, лишь бы с любимой».
Ждали разведчика мы объективно недолго. Хотя когда ждешь, вместо того чтобы действовать, каждая секунда минутой кажется, и вообще время резиной тянется. Вернулся Кирт довольный, будто кот, схарчивший трехлитровую банку сметаны и палку колбасы в одну усатую морду.
— Была засада, — доложил он тоном, до боли напомнившим мне сакраментальное «стреляли» из «Белого солнца пустыни».
— Была? — ухватил самое главное в докладе — прошедшее время — жрец.
— Была. Четверо разбойничков. Деревце подрубили, луки приготовили, ждали-скучали, — пошевелил пальцами Кирт, забираясь на козлы и перекладывая прихваченное с разбойников добро в свою дорожную сумку. Уверена, щитовик забрал с них все, что счел хоть сколько-нибудь полезным.
— Всего-то? Чего так мало? — фыркнул Керт.
— Ты вызвал их на бой и убил?! — восхищенно выпалил Фиилор, хвостом следуя за разведчиком и, сдается мне, вдобавок диверсантом.
— Убил, на бой не вызвал, — отчитался с недоброй усмешкой Кирт и даже сподобился пояснить: — Тому, кто готовился убивать и грабить тишком, незачем рассчитывать на честную дуэль.
— Логично, — поддержала я диверсанта, исполнившего главную задачу — защитить нас. К чему придирки, «каким образом»? От моральных терзаний о ценности жизни мне, ежедневно сталкивавшейся с метками смерти, избавиться пришлось очень рано. Иначе точно рехнулась бы от невозможности быть везде и всюду, чтобы помочь каждому. Я не Красный Крест, всего-навсего нопаданка с редким талантом, а потому склонна в первую очередь беречь жизнь собственную и, пожалуй, спутников, от которых эта самая жизнь и мое личное благополучие зависят. Зовите меня эгоисткой, плевать. Как говаривала моя прабабка, не солнышко, всех не обогреешь. А терзаться от недостижимости недостижимого — прямой путь в психушку. Хотя сомневаюсь, что тут есть такие заведения, а если и есть, то мало отличаются от тюрем, вспомнить хоть наши древние дурдомы и их печальную историю. Словом, я вычеркнула проблему из списка и между делом уточнила, хоть и не видела больше пятен: — Дерево-то на дорогу не рухнет?
Я на предметах — невольных орудиях смерти — метки кончины редко когда замечаю, они очень-очень слабо видны. Вдруг нашему кадиллаку на лошадиной тяге суждена скорая гибель? Тогда мы хоть и не помрем, но покалечиться стопроцентно сможем.
— Не-а, оно уже рухнуло, в другую сторону и на других, — хмыкнул Кирт.
— А мы ничего не слышали, — удивился Фиилор.
— Я старался потише и нужное местечко дереву указал, — небрежно ляпнул щитовик и застыл с открытым ртом: до него только сейчас дошла абсурдность сказанного и, самое главное, сделанного. Они с братом умели драться, но тому, что смог сделать Кирт, его точно не учили.
— Как я понимаю, мы сейчас услышали об одном из проявлений дара метаморфизма, изменившего не внешность, а часть истинной сути живого. И снова ради выживания, — серьезно отметил жрец Первоотца, ничуть не шокированный фокусами спутника или слишком хорошо скрывающий собственное состояние.
А может быть, «шериф» рассуждал с практической точки зрения: если чудеса творятся, хоть и с вмешательством Ольрэна, но ради выживания его самого и драгоценного принца, то пусть творятся. Не самая плохая позиция, если вспомнить старинное, оставшееся в веках с Альбигойского похода: «Бейте всех, бог узнает своих». Если поначалу «шериф» поглядывал на нас с тщательно скрываемой недоверчивой враждебностью, то нынче оставался лишь насторожен. Все-таки репутация Ушедшего бога и его адептов обязывала к подозрительности! У обычных-то людей шутки случаются злые, а если задело возьмется кто-то, отмеченный богом, чье своеобразное чувство юмора стало притчей во языцех, — не знаешь, чего ждать.
Наша-то троица лицезрением метаморфоз уже насладилась. Способностью открывать для меченых оригинальные проходы (это я про лабиринт Ольрэна, если кто не понял) — тоже. А уж жестокие шутки бога на своих шкурах на алтаре в полной мере испытали. Не сказать, чтобы понравилось, хотя сказать, что оно нам во вред пошло, — тоже соврать. Лекарство часто горьким бывает. Однако желать пробовать его снова и снова никто заставить нас не может. Все-таки от подобного лучше держаться подальше. Но как с этим «подальше» быть теперь, когда мы, взяв в компанию жреца Первоотца и беглого принца, собрались, следуя пророчеству менестреля-алкаша, искать ключи Ушедшего? Наверное, никак, и это пугает не только меня.
— Я не помню, чтобы у Тимаса способности к магии были. Ничего подобного он не выкидывал, — нахмурился Кирт, начиная вдаваться в детали.
— Возможно, способности были спящими, такое случается с магическим даром, и проведенный сумасшедшим жрецом Ольрэна ритуал их при передаче разбудил, — вслух рассудил «шериф». — Ты смог узнать, засада была на нас или любой поживы ждали?
— Карету или повозку без охраны ждали, чтоб пощипать влегкую. Ребятки из Вольных Пустошей откочевали, подальше от конкурентов, да сразу нарвались смертельно, — хмыкнул Кирт. — Путь чист. Поехали, что ли?
И мы снова поехали по ставшей безопасной дороге. А грабители, которые должны были погубить щитовиков, остались в лесу насовсем в качестве наглядно-неприглядной иллюстрации старого постулата: «Кто к нам с
