Нет.
Они не просто снижались.
По невральному кабелю поступили новые тревожные извещения: только что окрещенное «Пурпурное солнце» засекло характерные излучения, указывающие на каскадную перегрузку двигателей. Вцепившись в ручку управления, Мозес резко дернул ее.
Вражеское звено падало с неба на бойцов внизу.
Как бомба весом в пятнадцать тонн.
Пока гардинаальские средства ПВО извергали всю свою ярость на «Копье Одена» и сверхтяжелые суда Механикум с титанами Легио Атарус, менее крупные челноки «Арвус» — рабочие лошадки Имперской Армии — первыми совершили посадку.
Угловатые транспортники приземлились в зоне атомного удара, на самом краю полосы зараженных радиацией кратеров, которая теперь опоясывала капитолис. По задним люкам пробежала огненная дрожь вышибных зарядов, и отделения штурмовиков-велитариев сошли по откинувшимся аппарелям. Солдаты 5-го Галилейского полка смешанной пехоты, облаченные в шлемы с визорами и упрочненную пустотную броню серо-охряной расцветки, баюкали в руках тяжелые волкитные разрядники. Шагали они грузно, горбились и скрипели сапогами.
Бойцы командной секции[27] подполковника Риордана спешно вывели его из десантного судна и сопроводили в укрытие под обстрелом из автоганов. Неприятель занимал позиции в расположенных вокруг жилых башнях с выбитыми окнами, покосившихся и опаленных радиацией.
Возможно, Тулл даже ухмыльнулся. Как-никак, в прошлом он согласился служить в боевой обстановке, и теперь даже скучал по таким переживаниям.
— Легкое сопротивление, сэр, — доложил младший стратегос Кальва, быстро поднявшийся в чинах после того, как почти целиком погибла командная терция полковника Гриппе. — Но легким оно останется ненадолго.
— Неужели? — За время спуска у Риордана резко участился пульс, и только сейчас сердцебиение замедлилось настолько, что он различил частое пощелкивание счетчика радиации, прикрепленного к бедру скафандра. — Что там с воксом и ауспиком? Мне нужны данные.
— Связь с «Железным кулаком» нестабильная, но пока держится.
— Радиус покрытия датчиков — пятьсот метров. Дальше начинаются помехи.
— Ладно, кому вообще нужны ауспики? — Тулл запрокинул голову, насколько позволили прорезиненные соединения шлема с кирасой, и посмотрел на вертящиеся в небе самолеты.
На малой высоте с гудением шли штурмовые корабли. Ракеты со свистом проносились над землей, пересекая широкие лучи автопрожекторов. По рельсам, проложенным на вершине исполинских стен капитолиса, ездили мобильные зенитные батареи. Установки рассекали небо потоками частиц, не обращая внимания на то, что в их секторах обстрела находятся союзные истребители. Хуже того, Риордан заметил, что гардинаальские пилоты активно заманивают имперцев к укреплениям вокруг столицы, где противовоздушные орудия без разбору уничтожают своих и чужих.
— Большая часть Пятого выгрузилась, сэр, — отрапортовал вокс-офицер. — Ждут приказов.
— Примарх поручил нам захватить подъездные пути… — Сверившись с бумажной картой, Кальва показал: — Вот здесь. И удерживать их, чтобы Десятый легион мог проникнуть в капитолис.
— Вроде припоминаю, что был на том совещании, — пробормотал Тулл. Выпрямив ногу, он помассировал больное колено через жесткое покрытие универсального защитного комбинезона.
— Я думал, вы утвердили данный план?
— Не то чтобы я согласился. Просто не стал говорить в лицо славному примарху, куда он может засунуть свой план. Уверен, ты понимаешь.
Несколько бывалых бойцов усмехнулись.
Риордан поднес магнокль к визору, собираясь осмотреть конструкцию, захват которой Феррус Манус, во всем его нечеловеческом величии, счел посильной задачей для пары сотен деморализованных и в основном неиспытанных смертных солдат. Картинка сбоила из-за радиации, и при увеличении более чем в десять раз все застилали помехи. К счастью, Тулл еще не настолько постарел, чтобы отсутствие многократного приближения помешало ему тщательно изучить конструкцию, обозначенную главным стратегосом «Железного кулака» как «Ж/Д маршрут входа "Октавий"».
Подполковник увидел феррокритовый тоннель высотой в тридцать метров и шириной в пятнадцать, укрепленный адамантиевыми пластинами. Вдоль него тянулись две широкие рельсовые колеи. По бокам от них, снаружи и внутри входного отверстия, располагались две пары оборонительных башен, испещренных амбразурами. Также строения щетинились орудийными установками.
Тулл сказал бы, что в гарнизон каждого здания входит пятьсот бойцов, но гардинаальцы уже показывали, как умеют набивать людьми тесные помещения. Тогда, предположим, восемьсот. Значит, в сумме около трех с половиной тысяч.
— Сэр, — обратился к нему Кальва, — многие изверились в чести нашего полка.
— «Изве…» — Опустив магнокль, Риордан повернулся к стратегосу: — Ты где таких словечек нахватался?
— Сэр! — позвал Тулла кто-то из велитариев. Отвернувшись от капитолиса, он показал стволом разрядника на груды шлака — бывшие ульи-пригороды — позади имперцев. В центре растрескавшейся стеклянной равнины стоял темно-серый челнок с угрюмой эмблемой из математических символов, гербом гардинаальского ополчения. Двигатели машины еще остывали.
— Проверьте, что там.
— Есть. — Велитарий отсалютовал и начал собирать солдат.
Сверху донеслось гудение — мощное, как от турбин большого штурмового корабля. Оно заглушило даже крики бойцов. Подняв взгляд, Риордан увидел пикирующий на него с высоты силуэт тяжелого гардинаальского истребителя и выругался.
Мозес Труракк понимал, что пытается совершить невозможное, даже без истошных предупреждений на двоичном коде, которые неслись из его неокортекса[28] вместе с вариантами аварийных маневров и кривых уклонения. Пилот боролся с желанием «Пурпурного солнца» сменить курс, и приводы бионической конечности воина жужжали, пока он давил на ручку управления, преодолевая инстинкты самолета. Закрылки «Ксифона» бешено тряслись, хвостовое оперение стонало.
Гардинаальский истребитель, стремительно падавший внутри траектории перехватчика, волочил за собой пламенный хвост и густые клубы черного дыма, словно углеродный метеорит.
Чувствуя, как перегрузка расплющивает мышцы лица о череп, легионер стиснул зубы и всем телом наклонился в нужном направлении, словно это могло помочь. Ничего, не повредит. Даже зная, что «Ксифон» не сумеет развернуться достаточно резко, чтобы взять неприятеля на прицел прежде, чем тот врежется в зону высадки, Мозес заставлял машину попробовать. Он хотел спасти тысячи имперских солдат в радиусе взрыва — не потому, что так уж переживал за них, но потому, что им еще предстояло выполнить задание примарха. И еще потому, что на кону стояла честь Труракка.
Взглянув на приборную панель, Мозес постарался оценить, насколько рискованно выпускать ракеты с тепловым наведением без захвата цели, когда рядом находятся союзные самолеты. Тут его осенила другая идея, настолько необычная, что подать ее мог только сам перехватчик. Безмолвно поблагодарив «Пурпурное солнце», Труракк испытал возвышенное чувство единения с его духом,
