– Нет, – ответил Назар искренне. – Не осуждаю. Не имею права. Это было обоюдное решение. Но я люблю вас одинаково обоих.
Федот Викторович допил вино, вышел на кухню и вернулся с новой чашкой чая, сел рядом.
– С Леоном видишься?
– Редко, – признался Назар; с братом он действительно не встречался с начала года, хотя тот жил в Москве, а не в другом городе.
Леонтий Хромов был старше его на шесть лет, работал в ядерном центре на Курчатова и слыл главным специалистом Академии наук в области суперструнных теорий. После распада семьи он переселился на съёмную квартиру, потом после смерти бабушки переехал в её скромную комнатушку на улице Зорге, в старую «хрущёвку» с тремя соседями, да так там и остался. Будучи анахоретом по натуре, в особых удобствах Леонтий не нуждался, главным для него были не бытовые условия, а работа в Курчатовском НИЦ и возможность заниматься наукой. Развод отцу он не простил и в его доме не появлялся годами.
– Навестил бы, как он там… – Федот Викторович криво улыбнулся. – Не звонит, не советуется…
– Да у него вроде бы всё нормально… – Назар не договорил, клипса мобильного коммуникатора в ухе сыграла мелодию Штрауса. Назар глянул на экранчик смартфона, высветивший номер абонента, поднял брови. – Да вот и он сам лёгок на помине… слушаю, братишка.
Федот Викторович встал было, но сел снова, вопросительно и удивлённо глядя на сына. Покрутил головой:
– Надо же… словно чует, что мы о нём говорим.
– Назар, ты где? – раздался журчащий ручейком голос Леонтия; в детстве он хорошо пел.
– В Москве, у отца. Мы как раз тебя вспоминали. Не хочешь к нам присоединиться?
Леонтий помолчал.
– Я… дома… ты мне нужен.
– С удовольствием пообщаюсь. Сегодня, наверно, уже поздно? Завтра могу.
– Нет, сейчас… – Леонтий снова выдержал паузу. – Срочно.
Назар насторожился. Мало обращавший внимание на неприятности, импульсивный, открытый Леонтий никогда не говорил таким странным тоном.
– Что случилось?
– Приезжай побыстрей, объясню. – Брат выключил телефон.
Назар посмотрел на отца.
– Что-то произошло, но говорить не хочет, просит приехать.
– Я с тобой! – засуетился Федот Викторович.
– Не лучшее решение, – покачал головой Назар. – Я попробую уговорить его приехать к тебе. Если ему нужна помощь, при тебе он не станет ничего просить.
Федот Викторович погас, дрожащей рукой пригладил волосы.
– Ты прав, он перестал со мной общаться. Узнай, что у него за проблема, и позвони, я всегда помогу.
– Позвоню. – Назар допил чай и расстался с отцом, размышляя, зачем он понадобился брату так внезапно.
Старая девятиэтажка Леонтия Назарова была окружена строительной техникой: дорожники ремонтировали проезды и укладывали новый асфальт, – поэтому машину удалось припарковать только у соседнего дома. Назар направился к подъезду, чувствуя, что к ночи похолодало, и жалея, что не надел куртку. Наткнулся на человека, в котором с удивлением узнал брата.
– Леон?! Привет! Что ты тут делаешь?
Леонтий шарахнулся прочь, потом узнал Назара, бросился к нему, сжал руку.
– Как хорошо, что ты приехал! Не знаю, как быть!
Одет он был в обычный клатч-костюм клерка – курточка на белой футболке с изображением тигра, и выглядел подростком, несмотря на то что был старше Назара. Бриться Леонтий ленился, зарастая иногда щетиной до нелюбимого Назаром состояния «йети», примерно как в настоящий момент, а всклокоченная шевелюра, не знавшая расчёски, и очки превращали его в студента, проспавшего всю весеннюю сессию.
– Что случилось?
Радость Леонтия угасла, он отвёл глаза в сторону.
– Понимаешь, они замок сменили.
– Кто они?
– Соседи… кавказцы…
– Какие ещё кавказцы? Идём к тебе, расскажешь подробней.
– Мой ключ не подходит… они замки сменили… не думал, что до этого дойдёт.
Назар взял брата под локоть, почуяв, что он дрожит, усадил на лавочку у подъезда.
– Рассказывай.
– В общем, у меня здесь комната… бабушкина…
– Я помню. Сколько раз я тебе предлагал продать её и купить нормальную двушку.
– Обещали снести дом… расселить… да и денег таких нет, чтобы двушку купить.
– Отец бы помог, я, родные.
Леонтий сморщился.
– Не привык я просить.
– Ну и дурак! Так что произошло?
Леонтий вздохнул и, запинаясь, глотая окончания слов, поведал свою историю конфликта с соседями.
Корнями эта история уходила в начало века, когда родился бизнес чёрных риелтеров. Бандиты с целью «принуждения к сделке», чтобы люди добровольно освобождали свои доли квартир, подселяли на спорную жилплощадь «бригаду» парней, преимущественно с Кавказа, и те устраивали в квартире филиал маленького бытового ада, заставляя соседей либо продавать свою комнату по цене в четыре-пять раз дешевле рыночной, либо выкупать оставшуюся жилплощадь, но уже в пять раз дороже.
Практически то же самое произошло и с Леонтием, хотя он никогда не жаловался на своё житьё.
От бабушки ему досталась комната в трёхкомнатной квартире «хрущёвского» типа, и в один прекрасный момент в квартире объявились горячие кавказские парни, вынуждая его совершить сделку по известной криминальной схеме. Он отказался, комната его устраивала, жил он один, не думая о женитьбе, да и дома появлялся только чтобы провести ночь, три месяца терпел издевательства «бригады» и старался как можно меньше бывать на своей территории. И вот его впервые не впустили в квартиру, заменив замки.
– В полицию обращался? – спросил Назар, раздумывая, стоит ли вмешиваться, и прикидывая соотношение своих средств и возможностей.
– Обращался, – уныло кивнул Леонтий. – Участковый сказал – побесятся ребята и прекратят. Посоветовал продать комнату.
– Деловой. Или в доле. Им нужна твоя жилплощадь, чтобы продать потом всю квартиру дороже.
– Понимаю…
– Сколько их?
– Было трое.
– Пошли. – Назар вскочил, подал руку брату.
Леонтий сделал шаг к двери подъезда, но остановился.
– Мы же не войдём, дверь закрыта.
– Ничего, попытаемся, позвонишь и крикнешь – вещи хочу забрать!
– Они психи без тормозов, из кухни выталкивают, ножи кидают, я даже пистолет видел.
– Странно, вроде бы времена другие настали. Пистолет, говоришь? Это хорошо.
– Может, лучше полицаев вызовем? Тебе поверят.
Назар рассмеялся:
– У меня на физии написано, что мне можно верить?
– Ты же чекист, у тебя корочки красные.
– Ладно. Сначала сами попробуем.
Вошли в подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж. Назар встал сбоку от обитой деревянными планками двери квартиры брата, чтобы его не было видно в дверной глазок.
– Звони.
Леонтий нажал кнопку звонка. Из квартиры донеслось приглушённое мяуканье. Доносившаяся изнутри музыка стихла. Но к двери никто не подошёл.
Назар кивнул.
– Звони, пока не откроют.
Леонтий начал нажимать на кнопку. После пятого мява из-за двери донёсся гортанный голос:
– Чего надо?
– Это Леон… откройте… вещи заберу.
– Какие ещё вещи?
– Мне рубашка нужна… и лекарства, – нашёлся Леонтий.
– Тебе дали три дня на размышление. – Говорил с акцентом, так что не приходилось сомневаться в национальности соседей Леонтия.
– Я ещё не решил…
– Вот когда решишь – приходи.
– Но я тут живу!
– Это ты своей бабе скажи.
– Козлы! – сорвался Леонтий, забарабанив по двери кулаками. – Козлы волосатые! Откройте! Я полицию вызову!
Назар усмехнулся про себя. Брат случайно произнёс слово «козлы», всегда почему-то приводящее в неистовство аллахакбаровскую братию. Они должны были отреагировать.
Они и отреагировали.
Загремела щеколда, провернулся ключ в замке, дверь открылась. На лестничную площадку шагнул молодой кавказец в чёрно-серой
