— Так это потому, что ты сам любишь мошной похвалиться, а других тем задеть да принизить!
В голосе старика не было осуждения, даже и укора не было, скорее, он прозвучал печально. Но Садко возмутился:
— Что же, кровно нажитым да заработанным похвалиться у меня права нет? Сами-то они, что ни повод, кошелями трясут, собольи шубы и шапки летом сымать не желают, чтоб только все их богатство видели. Вот прибудем на торжище, так там летом хоть нос затыкай — потом разит от этих, в меха укутанных!
Старец слушал, не прерывая, лишь покачивая головой, и в наступающей полутьме купцу стало казаться, будто лицо Николая светится, по крайней мере видно его было не хуже, чем когда сумерки ещё не сгустились над Волховом.
— Ох, не о том ты, Садко, думаешь, — задумчиво проговорил путник. — И не той зависти страшишься. Чужие грехи считать нетрудно, гляди — свои бедой обернутся... Вот ты уж за столько вёрст чужой пот учуял, а не чуешь, что у тебя за спиной да совсем рядом.
— Что?!
Садко резко обернулся, но не увидел ничего, кроме колыхавшихся на лёгком ветерке кустов да отблесков костра, у которого расположились и шумно вели беседу его дружинники.
— Что ты, старче, меня стращаешь? Ничего ж там нет.
Но Николай вновь качнул своей серебряно-седой головой.
— Так не всего ж нет, чего ты не видишь. Пруток вот зажги, поди да и глянь.
Из той же сумы старец извлёк огниво, и от первого же щелчка поднятая с песка сосновая ветка вспыхнула ярко, как смоляной факел.
— Иди, иди! Но смотри же: можешь возомнить, что спасся, а как раз и пропадёшь. Головы не потеряй!
Эти странные слова смутили бы молодого купца, но в свете ветки-факела он уже заметил непонятное шевеление среди кустов и, резво вскочив, кинулся к зарослям. Огонь алой искрой сверкнул на узком лезвии, отразился в двух налитых злобой зрачках, и Садко, не успев подумать, наотмашь ударил кулаком в смутно обозначившееся в темноте лицо. Глухой вопль, треск ломающихся сучьев, и вот уже часть куста вспыхнула от поднесённой вплотную ветви и ярко осветилось рухнувшее под ноги купцу тело.
Случись под рукой у Садко меч или нож, тут бы и пришёл конец недавнему предводителю разбойников Бермяте. Но купец оставил оружие в ладье. Вот ведь зря оставил! И рядом дружинники, а не поспели бы, кинься на него из кустов лихой космач, которого Садок Елизарович несколькими часами ранее так опрометчиво помиловал.
— Тварь неблагодарная! Так-то ты за добро платишь!
Несколько человек из дружины прибежали на крик и с гневными воплями обступили наполовину оглушённого разбойника, которого их хозяин за ногу выволок из кустов и кинул на прибрежной полосе. Дружинники не были так же беспечны, как сам купец, оружие было при них, и конец Бермяте пришёл бы тотчас, если бы тот, едва очухавшись, не завопил:
— Стойте ж вы, псы купецкие, стойте! Хотя б спросили, чего ради я за вами плыл...
— А то спрашивать надобно? — совсем разъярился Садко. — Вон ножик твой на земле валяется. Затаился в кустах, тать окаянный, да ждал, чтоб меня в спину пырнуть!
— Не того я ждал! — крикнул Бермята, привставая с земли и затравленно глядя на лезвия мечей, всё ярче блистающие в свете полыхающего куста. — Да, купчина, поплыл я за ладьёй вашей. Да, мыслишка была: а не поквитаться ли? Лишили вы меня моей ватаги, моего промысла разбойного. Но тут же и другая мыслишка явилась: всё ж ты меня жизни мог лишить, да не лишил. А мне ведь есть, чем тебя отблагодарить.
Такого оборота Садко не то чтобы совсем уж не ожидал. Он помнил, что пойманные разбойники чего только не измыслят, чтоб избежать кары, чего ни напридумают, отдаляя конец. И всё же заявление Бермяты было странно. Этакий злющий разбойник и вдруг сказки сочиняет, чтоб его не прикончили?
Конечно, помирать ему неохота... Однако не послушать ли, что он там скажет?
— Ну? — надвинулся на Бермяту Садко. — Если ты с ножичком в кустах сидел да раздумывал, как меня лучше одарить, так давай, я слушаю. Говори.
Косматый вновь обвёл глазами окруживших его людей.
— Я скажу тебе, Садко... Тайну одну открою. Но только тебе одному. Пускай все отойдут. Недалеко. Чтоб только нас не слышали.
Один из дружинников успел принести и подать купцу его меч, поэтому Садко раздумывал недолго. Неожиданно его разобрало любопытство.
— К костру отступите, ребятушки. Но не сильно далеко, лучше, если будете нас видеть.
— А стоит ли, Садокушка? — усомнился верный Лука. — Кто ж его знает?
— Я знаю. Без оружия уложил этого лохмача, так уж с мечом в руках и подавно одолею. И какой же купец торговаться откажется?
Когда дружинники отошли, Бермята, по-прежнему сидевший на земле, привстал и, поманив купца рукой так, чтобы тот наклонился, шепнул:
— Я, купчина, знаю, где клад запрятан! Такой, какой ни тебе, никому из вас, купцов, и сниться не мог!
Садко присвистнул.
— Знал, что врать начнёшь, но уж больно глупое враньё-то... Что же ты, разбойнище, знал, где богатство взять, но не взял его? И кто ж в это поверит?
Бермята мотнул своей косматой башкой и прошипел совсем тихо, хотя никто из дружинников не мог их слышать:
— В том-то и дело, что клад таков, что не всякий взять сможет. И уж мне его, точно, не добыть было. А вот ты, может, и добудешь.
Купец подумал, что надо бы плюнуть на болтовню разбойника, его выдумка никак не казалась правдоподобной. Но что-то остановило Садко. Он сел прямо на песок против Бермяты и проговорил, положив на колени свой меч:
— Рассказывай.
Глава 4. Легенда о проклятом кладе
— Слыхал ли ты о великом богатстве, что некогда спрятали от людей злобные подземные жители? — спросил Бермята, и его близко посаженные глаза алчно сверкнули жёлтыми волчьими искрами.
— Какие такие подземные жители? — не понял Садко. — Люди под землёй не живут.
Разбойник опять мотнул головой.
— Люди не живут, да только то не люди. Или не совсем люди. Ты про нибанлунгов слыхал ли?
Вот теперь Садко испытал настоящее изумление. Бермята неправильно произнёс знакомое ему слово, но что это именно оно, сомнений не было. Однако откуда же этот лохматый бродяга мог знать название загадочного народа, о котором молодой купец не однажды слыхал предания, бывая в варяжских и германских землях? Сам-то разбойник, уж точно, не плавал к варягам...
Садко вспомнил встречу, что произошла у него несколько лет тому назад. Сам он с
