Снаружи ярко вспыхнуло хиросимское зарево, свет Армагеддона, пролившийся через бронированные окна – настолько яркий, что, казалось, от испуганной Джейн останется лишь тень, навеки запечатленная на стене. Удар грома прозвучал, как голос судьбы, сотряс здание, словно пришел из глубин неустойчивой земли, и в его затухающем рыке Джейн услышала более тихое ворчание, от которого мороз шел по коже – обычная гроза над городом никогда не вызвала бы этого. Тогда-то она и увидела четвертого рейшоу в дверях их общей квартиры, ярдах в двадцати от нее: рост шесть футов и пять дюймов, мощный, мрачный, излучающий угрозу, словно безумное скопление частей миллиона мертвых тел, сшитых и оживленных грозой. В одной руке он держал пистолет, в другой – какое-то устройство, может быть пульт дистанционного управления, направленное в дальний конец неосвоенного пространства. Рейшоу, казалось, смотрел не на Джейн, а мимо нее, и она повернула голову, чтобы увидеть то, что видел он, – источник более тихого ворчания. Дверь второй квартиры, скорее напоминавшая клетку, откатилась в сторону на металлической направляющей.
24
Будь у Джейн выбор, она бы предпочла койотов, пусть даже бешеных, почти в любом количестве, но только не то, что вышло на поле боя восьмого этажа.
Несколько недель назад на ранчо Бертольда Шеннека в долине Напа безопасность обеспечивали, помимо рейшоу, койоты с мозговыми имплантатами. На этих волках прерий проверялась надежность технологии: они управлялись командами, передаваемыми на микроволновой частоте. Бо́льшую часть времени они жили как обычные животные, но по приказу могли свирепо кинуться в атаку.
На восьмом и десятом этажах этого здания Д. Д. Майкл решил задействовать особей другого вида. Несколькими годами ранее американцы с ужасом и недоумением узнали о молодом домашнем шимпанзе, который, придя в ярость, напал на женщину-соседку, откусил ей пальцы, разодрал лицо и искалечил ее немыслимым образом, меньше чем за минуту сделав из несчастной беспомощного инвалида, впавшего в кому. Шимпанзе из фильмов и телепрограмм, которых обожали за их проделки, в основном отличались небольшими размерами. Взрослый самец шимпанзе весом в сто двадцать фунтов, длиннорукий, атлетически сложенный, был гораздо проворнее самого быстрого человека и сильнее людей, вдвое превосходивших его по габаритам. В отличие от горилл, шимпанзе были всеядными, поедая что угодно – от ягод и насекомых до небольших животных. Эдгар По, написавший «Убийства на улице Морг» – рассказ, в котором действует орангутан, – знал, что существо, отведавшее крови, скорее всего, и дальше будет искать ее и что некоторые приматы, не только люди, подвержены приступам ярости, насилия и жестокости, так что рядом с ними самые жуткие персонажи наших кошмаров покажутся мультяшными злодеями.
Вероятно, пульт в руке у четвертого рейшоу не только открывал дверь, но и давал шимпанзе команду к атаке. Врожденная склонность обезьяны к насилию явно была увеличена (насколько?) механизмом управления.
Трое косматых животных вбежали в пустое пространство не с пронзительными криками и воплями, обычно издаваемыми представителями этого вида, а в мрачном молчании, словно исполняли некую обезьянью пантомиму и были вынуждены блюсти тишину. Они запрыгнули на три вертикальных шеста и быстро поднялись, перебирая руками, в чащу из брусьев, подвешенных на трех уровнях вдоль всего помещения.
Выпустив тройку злобных обезьян и отшвырнув в сторону пульт, последний рейшоу двинулся на Джейн из дверей квартиры, словно громадный и непобедимый голем, восставший из праха и принявший нынешнее обличье; тень постоянно отлетала от него – за окном почти непрерывно сверкали молнии. Рейшоу произвел слишком много выстрелов со слишком большого расстояния, но он быстро приближался, в его разгрузочном жилете лежали несколько запасных магазинов, а в обширном помещении не было ничего, что могло бы послужить укрытием для Джейн.
Сердце ее колотилось согласно беспорядочному ритму бушующей грозы, но она строго придерживалась правил, усвоенных в Куантико, отвечая на огонь из пистолета, который принадлежал одному из убитых рейшоу, – и увидела, что одна пуля попала голему в правое плечо. Когда стало ясно, что патронник пуст, она отбросила пистолет, вытащила запасной магазин из кармана в ремне, сунула его в «хеклер» и в этот момент услышала гудение брусьев и треск их креплений: обезьяны раскачивались, устремлялись вниз, поднимались, спускались, снова поднимались.
Животные развивали такую скорость, делали такие резкие и непредсказуемые повороты, что Джейн сомневалась, удастся ли ей убить хотя бы одного, не говоря уже о трех. К тому же оставшийся рейшоу, раненый и поэтому двигавшийся не очень уверенно, все же продолжал приближаться к ней, держа теперь пистолет в левой руке. Когда Джейн прицелилась в него, пуля голема попала в нее. Бронежилета на ней не было: требовалась максимальная маневренность, а жилет затруднял движения. Она почувствовала обжигающую боль в боку, выше бедра, но ниже грудной клетки. Горячее жжение разорванной плоти. На мгновение от боли перехватило дыхание, и она сделала два-три нетвердых шага назад. В глазах потемнело, но потом зрение вернулось. Она рефлекторно сунула руку под куртку, но тут же вытащила ее и отерла о джинсы. Кровь. Ну и что? Не в первый раз. Какой бы серьезной ни была рана, она не смертельна. Джейн осталась на ногах, на несколько мгновений заставила себя забыть о боли, снова взяла пистолет обеими руками, и тут одна из обезьян прыгнула вниз из бутафорских джунглей.
Возможно, запрограммированной целью был любой человек, и союзникам не делалось скидок, а может, у обезьяны произошел сбой или животное обезумело от запаха крови. Как бы то ни было, оно прыгнуло на последнего рейшоу, так что оба оказались лицом к лицу, обхватило его ногами за поясницу, вцепилось в него руками и принялось кусать, снова и снова, потом отпрыгнуло и забралось наверх по ближайшему вертикальному шесту. Джейн плохо видела все это из-за расстояния и вспышек за окном, но, кажется, упавший замертво рейшоу лишился обоих глаз.
25
Шимпанзе перепрыгивали в тишине с одних перекладин на другие и в отсутствие трескотни, свойственной любым обезьянам, казались еще более угрожающими, чем если бы шумели, – с длинной черной шерстью, бледными мордами и внимательными глазами, злобно сверкавшими в свете ламп и красневшими при вспышках молнии…
Уходя из центра большого помещения, где она была максимально уязвима, Джейн наклонилась влево, и возникшее давление слегка уменьшило боль в боку. Она хотела прижаться спиной к стене между двумя большими окнами и уже прошла половину
