– Рейх, СССР, все это только названия, Гарольд, – Варбург пыхнул сигарой. – Англичане вступят в войну вместе с Гитлером?
– Только косвенно. – Джон Дэвиссон кивнул. – Помощь технологиями и нейтралитет в войне. Это максимум. Но наши английские друзья обеспокоены воинственной риторикой Гитлера. Вы уверены в том, что сможете контролировать национал-социалистов?
– А нам и не нужен контроль, Джон. – Ротшильд вздохнул, словно учитель, объясняющий прописные истины. – Нам нужно просто обильно полить эту кучу дров керосином, а спичку поднесут другие. В конце концов, не нам же сидеть в окопах?
Но на этот вопрос Варбург ответить не успел. В зал широкими шагами вошел Джером Стоунволл Басс – богатейший человек штата Одинокой Звезды. Все присутствующие невольно вздрогнули. Почти незаметно для других, но вполне ощутимо для самих себя.
Басс был представителем магнатов Юга – не того Юга, который семьдесят лет назад отчаянно сражался за право остаться патриархальным, аристократичным и независимым! – нет. Это был представитель совсем другого Юга – того, который делал деньги на нефти и порохе, на меди и алюминии, а самое главное – этот новый Юг умел делать деньги на деньгах!
Правда, во всем остальном этот новый Юг оставался старым Югом – Югом реднеков[253] и самогона, Югом кланов и вендетт, Югом, в котором еще не умер дух авантюризма и благородства. Пока еще не умер…
Стоунволлу Бассу больше подошли бы револьверы на поясе и стетсон на голове, потому что безукоризненно сшитый по фигуре смокинг смотрелся на нем как-то неубедительно. Среди финансовых магнатов Северной Америки Бассов хоть и уважали за грандиозные капиталы, но все же слегка сторонились: какие-то они… непредсказуемые, что ли? Но с Бассами охотно заключали династические браки, сливали капиталы, объединяли усилия. Бассы были свои – но такие же свои, как кровные родственники, долгое время прожившие среди дикарей. Вроде и кровь одна, и воспитание, а нет-нет да и увидишь своего дорогого кузена, танцующего с бубном вокруг костра. Мелочь, на которую не обращают особого внимания, но осадочек-то остается.
Вместе с Бассом вошел и его нынешний союзник – Джо Кеннеди. Этот был свой полностью. Ну почти. Удачливый бизнесмен, игрок, политик. Бассы и Кеннеди дружили общими интересами в нефтепроводах, танкерах и банках.
Из-за этих двух крупных как в прямом, так и в переносном смысле фигур третьего гостя сперва не разглядели. Молодой человек с удивительно подвижным, не по годам морщинистым лицом, чем-то похожий на обезьяну, обряженную в изысканный вечерний костюм. Разглядев его, присутствующие Варбурги, Ротшильды, Дэвиссоны и Морганы слегка скривились. Что это за новости? С чего это вдруг сюда привели этого парвеню, этого выскочку Хаммера[254]?
– Вот что, господа! – заявил Басс, подойдя поближе к столу. – До нас с Джо докатились слухи, что вы затеваете какую-то грандиозную спекуляцию с Германией против России. Это так?
– Да с чего вы это взяли, Джером? – возмутился Джеймс Варбург. – Чтобы мы и вдруг с Германией?..
Кеннеди поморщился:
– Прекратите, Варбург. Вандербильт сказал, что это так, а своим наш газетчик не врет.
Уильям Киссэм Вандербильт был крупнейшим газетным магнатом, который обеспечивал нужное общественное мнение. Он был близок к клану Кеннеди – настолько близок, что в известных кругах шептались об уступленной Уильяму любовнице Джозефа. Всего-то за полподвала на второй странице в каждой газете, сроком на полгода.
А Басс тем временем продолжал:
– Я бы хотел отметить, что у нас наладились совсем неплохие отношения с Россией. Вот он, – Джером Стоунволл чуть тронул Хаммера за плечо, что в зале Рокфеллер-центра было равносильно здоровенному пинку, которым господин награждает слугу, – обеспечил нам нужные связи, и теперь у нас появились некоторые интересы в той части земного шара.
Вот это был удар так удар. Кто бы ни находился у власти в Белом доме, кто бы ни составлял большинство в Конгрессе и Сенате, те, кто сходились на вечера в Рокфеллер-центр, всегда были заодно. Во всяком случае, с тех самых пор, как были окончательно разделены сферы интересов, влияний и владений.
Конечно, еще случались иной раз стычки во вновь осваиваемых регионах, а изредка – и маленькие войны, но никогда более Владыки Мира не опускались до примитивного выхватывания изо рта своего брата по крови всего куска целиком. Не из благородства, разумеется, а исключительно из меркантильных соображений: обиженный станет мстить, возможностей у него хватит, а сильное потрясение может затронуть весь любовно выстроенный миропорядок. Целиком.
Дэвиссон встал, подошел к Бассу и Кеннеди и широким жестом пригласил их присесть поближе к нему.
– Слушайте, Стоунволл, мне кажется, что ваша поддержка наших программ просто необходима. Если бы вы уделили нам время, то наши предложения будут у вас не позднее послезавтра.
Это было предложение к дележу прибылей. Честное и откровенное, в чем ни Басс, ни Кеннеди, да и никто в зале не усомнился ни на секунду. Оставшийся стоять у стола Арманд Хаммер облился холодным потом: сейчас его хозяева примут предложение равных себе, а его… да его просто выбросят, как использованную туалетную бумагу!
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Огромный, словно медведь-гризли, Басс навис над креслом Дэвиссона:
– Как странно выходит, Джон, – пробасил он. – Мне в голову тоже пришло, что без вашей поддержки мне тоже не обойтись. И мы уже распорядились подготовить для вас наши предложения.
В том, что Басс не отдавал никакого распоряжения, сомнений не было. Как не было их и в том, что предложения Бассов-Кеннеди-Вандербильтов будут у Дэвиссонов-Рокфеллеров-Морганов ровно в тот же день, когда они понадобятся.
– Вам нравятся красные, Кеннеди? – осторожно поинтересовался Зелигманн.
– Нам нравятся их деньги, – отрезал Басс. – Все остальное может отправляться к дьяволу.
– Я вообще не понимаю, – заметил Кеннеди, – почему вы решили ставить на Германию. Я считаю – и, надеюсь, Варбург и Ротшильд подтвердят мои слова, что развитие России пошло по имперскому пути. Во что они там верят, нас касаться не должно, а вот прибыли от них… – Он помолчал, подбирая слова. – Какой смысл резать курицу, несущую золотые яйца?
– Чем германские яйца хуже? – спросил, так же помолчав, Дэвиссон.
Повисла тяжелая пауза. Сейчас в черепах собравшихся бешено крутились арифмометры, высчитывая возможную прибыль от ставки на одну из сторон. Какое вложение выгоднее: в Гитлера или в Сталина? Однозначного ответа не было.
– Послушайте, джентльмены, – сказал внезапно Рокфеллер и встал со своего кресла. – В конце концов: какая нам разница, кто из них – Германия или Россия? – станет нашим цербером, а кто – резервацией дикарей. Не так ли?
Согласное молчание было ему ответом.
– Нам всего-то и нужно стравить их друг с другом, получить все,
