Колдунья нахмурилась. Ей не слишком понравилось зрелище, представшее ее зеленым очам: лучшая подруга в объятиях ее собственного любовника.
— Что здесь происходит, проклятие на ваши головы?! — Голос Фаираты был резок от гнева. Она слегка шевельнула пальцами, и по направлению к Саше медленно заструился бирюзовый дымок. У журналиста безвольно опустились руки, он склонил голову на валик дивана и мирно закрыл глаза.
— Ну? — требовательно обратилась Фаирата к Вите. — Только не говори мне, что ты явилась среди ночи, чтобы отбить у меня мужика!
— Сядь, — бросила Вита. — Что твой мужик и вообще какие бы то ни было мужики по сравнению с проблемой, которая у нас возникла!
Фаирата села, небрежно расправив платье, ее точеное личико приобрело слегка озабоченное выражение.
— Должно быть, это серьезная проблема, если ты так пренебрежительно говоришь о мужиках.
— Да, черт побери! У меня украли перстень. И все, что с ним было!
Колдунья в ужасе прижала ладонь ко рту, словно пытаясь зажать крик:
— Всемогущий Хешшкор! Ты не шутишь?
— Файка, шутки на эту тему даже первого апреля неуместны!
Фаирата вскочила и заметалась по зале, наступая себе на шлейф.
— Нет, это невозможно… Только не это! — Она схватилась за голову, словно пытаясь остановить кружение панических мыслей. — Как же так, Витка? Где ты хранила перстень?
— Известно где — в золотой шкатулке. Нет ни его, ни остальных драгоценностей.
— А ты не могла их переложить куда-нибудь? Почему ты думаешь, что их украли?
Вита зарычала:
— Я не идиотка! У меня нет склероза, да и не в моих привычках перекладывать нужные вещи, пока они не потеряются. Конечно, их украли. Не испарились же они сами по себе!
Фаирата снова упала в кресло и с надеждой предположила:
— Ну, с помощью магии можно отыскать незадачливого домушника…
Вита покачала головой:
— Нет, это не обычный вор. Целы все деньги и ювелирные безделушки, хрусталь и техника. Черт, даже шкатулка осталась! Кто-то сознательно похитил магические предметы. И именно в тот момент, когда они нужны больше жизни!
— Попался бы он мне в руки! — Фаирата яростно стиснула кулачки. — Может, порыскать в колдовских книгах? Они наверняка дадут указание, как найти вора.
— Сколько времени уйдет на это? — откликнулась Вита. — Помнишь, сколько дней Бэла с твоим бывшим хахалем ворошили талмуды, да так и не узнали, что со мной делать, чтоб угомонить Пожирателя? А мои волшебные серьги Искательница и Переводчица там же, где перстень. Тот, кто похитил содержимое шкатулки, знал, что мы не успеем его засечь!
— Что же делать? — Фаирата заломила руки.
Вита молча глядела на нее. Еще недавно она сама находилась в таком же состоянии, но справилась с собой. Фаирату надо привести в чувство. Истерики неконструктивны, а времени в обрез.
— Успокойся, — твердо сказала Вита. — Успокойся и подумай. Что мы реально можем сделать в данной ситуации?
Фаирата судорожно пожала плечами и уголком кружевной скатерти отерла пот со лба.
— Ну… в крайнем случае я могла бы попытаться обратиться к Хешшкору.
Вита внимательно посмотрела на нее:
— Похоже, тебе не очень хочется этого?
— Видишь ли… — Колдунья опустила глаза. — Он не слишком-то мне помогает, мой бог. Последний раз, когда я звала его, он попросту бросил меня на произвол судьбы.
— Давно это было?
Фаирата вздохнула:
— Восемь лет назад. Когда Флиф вырвался впервые.
Вита кивнула.
— Что ж, придется поговорить с твоим Хешшкором, — сказала она. — Возможно, за эти годы он смягчился.
— Что для бессмертного восемь лет? — безнадежно махнула рукой Фаирата. — А, ладно, попробую. Говорят, хуже нет, чем навлечь на себя гнев своего бога. Но, по-моему, хуже, чем сейчас, уже некуда.
Хешшкор
Фаирата выпростала амулет из-под одежды, посмотрела на Виту, отвернулась и крепко сжала золотую раковину обеими руками. Вита наблюдала за ней с дивана. Было заметно, что колдунья волнуется.
— Хешшкор! — воскликнула Фаирата, и каменные своды несколько раз отразили эхо. — Хешшкор, приди!
Она отпустила амулет и медленно воздела руки к небу.
Над креслом у камина вдруг сгустился воздух, появилась темная рябь, и минуту спустя из нее сформировалась мужская фигура. На вид гость казался лет тридцати, не старше. Его можно было, пожалуй, назвать красивым: орлиный профиль, горящие темные глаза; слегка вьющиеся черные волосы, спадающие на плечи и спину длинной волной; стройное тело облачено в черную одежду, расшитую бриллиантами. Общее впечатление портило капризно-самодовольное выражение лица гостя.
— Ну, чего тебе? — осведомился он грубо.
«Вот так тип», — с неприязнью подумала Вита, глядя, как Фаирата склоняется перед ним в почтительном поклоне.
— О всемогущий Хешшкор… Прости нас, бестолковых смертных, что отрываем тебя от твоих важных занятий…
— Говори, чего надо, раз уж позвала.
— Хешшкор, господин мой… Ужасный Флиф вырвался на свободу, а перстень Тюремщика потерян…
— Однажды я уже слышал эту песню, — перебил бог свою жрицу. — Но ты прекрасно обошлась без меня, и незачем снова меня беспокоить. Прощай… Выпутаешься как-нибудь.
Он сделал неуловимое движение, и его облик начал терять объемность. «Сейчас исчезнет, гад», — поняла Вита.
— А ну стой! — рявкнула она. — Разговор еще не закончен!
Вздумай капризный бог не обратить внимания на окрик какой-то дамочки и исчезнуть, она никак не смогла бы ему помешать. Но Вита рассчитывала, что грубиян среагирует на хамство.
Хешшкор вновь обрел плоть.
— Что это еще за…? — буркнул он недовольно.
— Ты слишком рано попрощался, — проговорила девушка холодно. — Но сначала ты вообще забыл поздороваться.
— Вот еще, здороваться со смертными! — фыркнул бог. — Кто ты такая?
Вита повернулась к Фаирате и заметила, стараясь, чтобы насмешка в голосе хорошо слышалась:
— Ты, кажется, говорила, что он всеведущ.
Фаирата была бледна как смерть и подавала Вите отчаянные знаки, вероятно, долженствующие означать, что дерзить богу неприемлемо.
— Говори, кто ты, или я потеряю терпение! — пригрозил Хешшкор.
— Потеряешь, — кивнула Вита, — и что дальше?
— Дальше? — заорал взбешенный бессмертный. — Дальше я разнесу весь этот дурацкий замок вместе со всеми торчащими в нем козявками!
Фаирата позеленела от ужаса. Вита оглянулась на нее:
— Вот как? Вместе с твоей единственной жрицей? Не верю.
Хешшкор надул губы:
— Я могу испепелить лично тебя, маленькая нахалка!
— Давай, валяй. Но в этом случае разбираться с Флифом придется лично тебе, бессмертный грубиян. Я — Тюремщица Флифа, дважды заточавшая чудище в Бетреморогской башне, сам понимаешь, превращусь в пепел…
— Ты — Тюремщица Флифа? — Впервые лицо бога выразило интерес. — Ты, не Фаирата?
— Н-да, со всеведением у тебя туго, — констатировала Вита.
— Мне нет дела до смертных! — задрал нос Хешшкор.
— А до Флифа?
Хешшкор промолчал.
— Объясни мне одну вещь, — вкрадчиво произнесла Вита. — Вначале были Флиф и Соа, Тьма и Свет, — так ведь? Мир появился потом, от их соединения. Весь мир — и бессмертные тоже, надо полагать. Так можешь ли ты утверждать, что стоишь над Флифом и что тебе нет до него дела?
— Ладно, — проворчал Хешшкор, одарив Виту жгучим взглядом, в котором злость смешивалась с невольным уважением. — Я действительно немного
