— Кто говорит об этих людях! — возразил детектив. — В настоящее время в гостинице всего три постояльца. Один из них я, за двоих остальных готов поручиться.
— Персонал?
— Специально подобран… Не теряйте времени на пустые подозрения!
— Вы, мистер Диксон, говорите загадками, — занервничал шеф. — Еще немного, и я поверю в ваши истории с черной магией.
— А жаль, — сурово ответил детектив, — что никто в мире, кроме меня, наверное, не принимает всерьез эту отвратительную науку.
— Мне кажется, вы знаете больше, чем хотите сказать.
— Я знаю не больше вашего, но ищу с почти полной уверенностью, что найду, — так часто и случается.
— Думаю, на сегодня мы выговорились, — с едва заметным раздражением в голосе сказал сэр Хэмфри.
— Нет, еще не все… Надо дождаться часа, когда закроются кинотеатры.
— Вернемся на землю.
— Действительно, вернемся на землю, а вернее, в Лондон, в Ковент-Гарден, в «Голубой орел», где я с нетерпением жду отчета некоего Майка Сондерса, слуги. Этот вышколенный слуга не кто иной, как мой ученик, славный и бесстрашный Том Уиллс.
— Слава богу! — воскликнул сэр Хэмфри. — Узнаю прежнего Гарри Диксона.
— Волна ужаса ушла, не так ли? — тихим голосом заметил детектив.
— Вы правы… Я как-то забыл об этом…
— Счастливый человек… Однако появился материал для размышления о Рокке и его могуществе.
Хэмфри Доул безмятежно пожал плечами.
— Это — ваше дело, Диксон. Ищите и обрящете. Вы сами сказали об этом.
В дверь постучали.
Наблюдательная комната
Том Уиллс, он же Майк Сондерс, уже четверть часа расхаживал по мрачной Черч-Ярд, доходя до угла Людгейт-Хилл, но так и не видел белый плащ с красной розой.
Было сухо и холодно, и молодой человек дрожал в легоньком пальтишке. Затянутый в слишком новый костюм, он походил на юного фата.
К счастью, публичный оратор, принадлежащий к Армии спасения, скрасил ожидание молодого помощника сыщика.
Идет дождь или дует пронизывающий ветер, но подобные ораторы всегда находят снисходительную публику в Лондоне. Забыв о клиентах, ждущих заказ, вокруг них замирают рассыльные; их слушают девицы с растрепанными волосами; внимательную группу обычно дополняют несколько равнодушных томми.
Том десятки раз слышал одни и те же речи с пламенным финалом и не обращал на них внимания, предпочитая разглядывать толпу, психология которой позволяет детективу собирать полезную жатву. И вскоре обратил внимание на старика в широкой пелерине, который, расталкивая людей локтями, пробрался в первые ряды слушателей. Со спины мужчина не представлял ничего особенного, но Том заметил, что старик почти не слушал краснобая. С каждой минутой старый джентльмен становился все более нетерпеливым, бросая быстрые взгляды в сторону Людгейт-Хилл.
Поскольку Том поглядывал в том же направлении, у него вдруг возникла странная мысль, что старикан поджидал тот же самый белый плащ с красной розой. Никаких доказательств не было. Но инстинкт не обманешь.
Он решил обратить пристальное внимание на незнакомца. Обошел группу слушателей, чтобы заглянуть старику в лицо.
Помощника Гарри Диксона поразила, если не напугала странная деталь. Лицо его словно изваяли из светлого мрамора. Оно отличалось невероятной бледностью. Огромный лоб сиял, как полированная слоновая кость, а намеренно опущенный взгляд не отрывался от скамьи, на которую взгромоздился оратор.
Вдруг человек поднял голову, и Том Уиллс словно ощутил удар электрического тока — на него уставились громадные бесцветные, мрачные глаза с пустым взглядом… Мертвые глаза.
Молодой человек отвернулся, ощутив недомогание, словно из этих безжизненных глаз струилась злокозненная волна.
Оратор произнес последние слова, спрыгнул со скамьи, пожелал слушателям доброй ночи и отправился сеять добро среди других. Через несколько секунд группа людей рассосалась. Черч-Ярд опустел, остался только невозмутимый бобби, застывший на углу паперти.
Том Уиллс, раздраженный ожиданием, медленно двинулся к перекрестку с Кэннон-стрит, как вдруг решил проверить, куда направился старик в пелерине.
К своему удивлению он заметил, что тот с предосторожностями обошел колонну Морриса на углу Людгейт-Хилл, и вдруг исчез.
Заинтригованный Том Уиллс фланирующей походкой приблизился к колонне.
На самом верху колонны висела мощная лампа, освещавшая небольшой кольцевой тротуарчик и оклеенную афишами невзрачную тумбу.
Молодой детектив никого не заметил. Однако при столь хорошем освещении должен был видеть, куда делся старик со зловещим лицом.
И вспомнил, что колонны Морриса внутри пусты и служат для хранения дворницкого инвентаря. Неужели странный джентльмен спрятался внутри? Наверное, он так и поступил, хотя ведущая внутрь дверь запиралась на ключ. «Но дверь открывается перед тем, кто этого хочет», — сказал про себя Том Уиллс. И решил, что старик спрятался в ожидании кого-то или чего-то внутри колонны.
Пригляделся и заметил, что дверь чуть-чуть приоткрыта. Он угадал — мужчина прятался в узком закутке.
То ли ведомый инстинктом, то ли по причине молодости, но Том совершил нечто неожиданное.
Работавшие здесь целый день мостильщики оставили тяжелые булыжники и бордюрные камни из гранита. Один из них лежал рядом с дверцей.
Том ленивым шагом приблизился, внезапно нагнулся, схватил тяжелый камень и перекинул его к дверце. Та плотно захлопнулась — камень держал ее лучше замка.
Изнутри донесся глухой вскрик — молодой человек усмехнулся. Догадка его оказалась верна. И тут же пожалел о проделке — в пяти шагах от него стояла стройная девушка в белом плаще с красной розой на отвороте. Лицо ее скрывала тонкая вуалетка.
— Мистер Сондерс? — осведомилась девушка приятным голосом.
— Мисс Белла Смитерс? — в свою очередь спросил Том Уиллс, приподнимая шляпу.
— Занимаетесь спортом? — с иронией спросила его новая знакомая.
Поскольку молодой человек не любил лгать, он в малейших деталях пересказал, какую шутку сыграл с джентльменом с мраморным лицом.
— Простите, — пробормотал он, — но я остался проказником и боюсь, еще долго останусь им. Надо освободить беднягу…
К его величайшему удивлению, девушка схватила его под руку и увлекла прочь.
— Не делайте этого, — сказала она, — этот мерзкий тип заслужил наказание. Пусть пошумит, какой-нибудь бобби освободит его и составит протокол за взлом двери общественного помещения.
Том Уиллс посмотрел на спутницу — под голубой вуалью подрагивали алые губы, дрожала и рука, лежавшая у него в ладони.
— Простите, что заставила вас ждать, — продолжила Белла Смитерс, — но я работаю машинисткой, и хозяин задержал меня, чтобы закончить переписку. Боюсь, что уже слишком поздно идти в кино. Фильмы давно начались… Быть может, выпьем по чашечке чая, мистер Сондерс?
— Прекрасно, — обрадовался молодой человек, — пойдем к Брэдди на углу Людгейт-Сиркус. Туда ходят журналисты с Флит-стрит. У меня есть друзья среди них…
Она похлопала его по щеке и засмеялась.
— Противный мальчишка… Вы забываете, что, если темнота в кинозале благожелательна для общения джентльмена и дамы, то яркий свет таверн губителен для репутации девушки. Тем более таверна журналистов. Нет, нет, мистер Сондерс, сегодня вечером вы будете моим гостем…
— Ну ладно, — согласился молодой человек. — Готов познакомиться с вашей мамой, которую только мельком видел через
