Самые храбрые из товарищей оратора поддержали его приглушенным смехом. Увидев доказательство силы легионеров, они уже не осмеливались хохотать в полный голос.
— Одно то, что сейчас я стою перед вами, подтверждает мои мирные намерения, — возразил примарх. — Я не собираюсь завоевывать ваш мир, патриций Буцефол. Мне нужно, чтобы Визас занял подобающее ему место в большой Галактике.
Если аристократ и удивился, что Фениксиец знает его имя, то хорошо скрыл эмоции.
— И все же, — нахмурился он, — вы наверняка понимаете, что приводите нас в смятение, разбрасываясь по своей прихоти столь претенциозными угрозами.
— Никаких прихотей, уверяю вас. Я просто разъяснял ситуацию. — Фулгрим слегка похлопал по ножнам Разящего Огнем. — Моя речь, как и этот клинок, и болт-пистолеты в кобурах на поясе моих сыновей, — демонстрация мощи, благодаря которой мы можем общаться на равных.
— Но разве цель этого представления не состоит в том, чтобы указать на неравенство между нами? Разве наш уважаемый губернатор не замыслил продать нас в рабство силе, которой мы, по сути, не можем сопротивляться? Вы, сударь, стремитесь запугать нас. Ни больше ни меньше.
Буцефол сошел с возвышения. Его единомышленники вновь закричали и затопали ногами.
Фениксиец наклонил голову, давая понять, что уяснил позицию визасца. Выждав, пока шум ослабнет, он произнес:
— Вы правы, я пытаюсь устрашить вас. Но не как солдат, что рассчитывает вселить ужас во врага. Скорее я хочу научить вас бояться, как родитель, воспитывающий ребенка. Напуганные, вы не станете действовать поспешно или неразумно. — Он грациозно пожал плечами. — Возможно, это ошибочный подход. Я открыто признаю, что небезупречен, поскольку… мне тоже ведом страх.
Как и надеялся Фулгрим, после его признания воцарилось безмолвие. Шагнув вперед, он приложил ладонь к груди:
— Я боюсь, что вы уступите ложной гордости. — Примарх поднял руку. — Боюсь, что вы отбросите мою длань, протянутую в знак дружбы. — Он указал на Разящего Огнем. — Боюсь, что мне придется обнажить клинок в гневе. Боюсь, что мне придется уничтожить мир, который я желаю спасти. — Фениксиец махнул в сторону Абдемона и Кирия. — Боюсь направить в бой моих сынов, ибо их ярость, однажды распаленная, испепелит всю планету, подобно пожару. Вот чего я боюсь, досточтимые патриции.
Повернувшись, Фулгрим окинул взором длинные ряды скамей. Немногие делегаты осмелились встретиться с ним взглядами. Опустившись на одно колено, примарх склонил голову и развел руками:
— Прошу вас, друзья, не дайте моим страхам сбыться. — Подняв глаза, он сложил ладони, словно в молитве. — Победим же нашу боязнь вместе, благородные сыны Визаса. Объединим наши судьбы и вместе отправимся в славное будущее!
Изящно выпрямившись, Фениксиец обернулся к трону и низко поклонился.
— С вашего позволения, наследный губернатор, я удалюсь до принятия вами решения.
Пандион, на лице которого отражались смешанные чувства, молча кивнул. Развернувшись к дверям, Фулгрим снова взял Пайк за руку.
— Театральный прием, — тихо сказала Голконда, пока они удалялись от трона. — Но запоминающийся. Даже волнующий.
— Будем надеяться, что он сработает, — улыбнулся примарх.
7: Фениксиец без прикрас
— Отпрыск? — переспросил Фулгрим.
Примарх шагал по узким извилистым улочкам внутреннего округа Новы-Василос в сопровождении канцлера Коринфа и трех легионеров. Касперос Тельмар и Грифан Торн прикрывали господина с боков, выискивая возможные опасности. Немного позади за ними следовал Фабий, которого не без труда удалось вытащить из логова. Фениксиец считал, что лучший способ приучить местных жителей к виду Детей Императора — и наоборот, — как можно чаще выводить их на публику. Знакомство только начиналось, и он хотел, чтобы народ Визаса видел в имперцах освободителей, а не покорителей.
— Несколько отпрысков, — уточнил Беллерос, взглянув на него. Канцлер уверенно поспевал за Фулгримом, чего не удавалось большинству людей. Судя по ловким размеренным движениям, Коринфа обучали владеть своим телом. — Нам известно о четверых. Возможно, их больше. — Он смущенно кашлянул. — Отец губернатора был, гм, человеком бурных страстей.
— Но Пандион — его прямой потомок?
Беллерос кивнул:
— К счастью, его происхождение заверено публичным актом.
Остановившись, канцлер быстро переговорил со старушкой, которая сидела у входа в какую-то лавку. Пробормотав что-то, женщина поцеловала ему руку. Наблюдая за их беседой, Фениксиец подумал, что губернатор, далекий от простых людей, кажется им полубогом, о котором ведут речь только шепотом. Коринф, напротив, был для горожан своим человеком.
Примарх снова поразмыслил над тем, верное ли он принял решение, поддержав нынешнего хозяина Властного Трона. Из Беллероса получился бы гораздо лучший правитель, чем из Пандиона, но канцлер не желал руководить, а автократ, похоже, твердо решил удержаться на престоле любой ценой. При желании он может создать проблемы с приведением мира к Согласию.
Возможно, Фениксийцу следует просто навязать обоим свою волю? Коринф, по сути, уже распоряжается делами правительства. Можно с легкостью провести логичную в подобной ситуации передачу власти. Хорус немедленно бы поступил именно так. С другой стороны, Луперкаль при первом же намеке на сопротивление спустил бы на патрициев своих Волков, а потом возвел бы пирамиду из черепов в центре Новы-Василос.
— Фулгрим, вы кажетесь задумчивым, — заметил канцлер.
— Есть о чем задуматься, Беллерос. — Примарх указал на фасады магазинчиков и жилых домов в пару этажей, привлекательных своей эстетикой и стилем, застывшим где-то на полпути между стариной и современностью. — Прекрасный город. На Кемосе и тем более на Терре подобный район выглядел бы серым, безликим. Но здесь все такое… цветное и яркое. Я завидую визасцам.
Коринф заметно удивился.
— Высокая похвала из уст Принца Вселенной, как называет вас наш губернатор!
Ему пришлось повысить голос, так как растущая толпа вокруг неожиданно зашумела. Где-то зазвенел колокол. Фениксиец не знал, вызвано ли оживление их прогулкой или так всегда происходит в этот час.
— Заслуженный комплимент, уверяю вас, — улыбнулся он.
Оглядевшись, Фулгрим насладился видом побегов плюща, обвивающих простые кирпичные постройки и высокие живописные купола — крыши административных зданий. Улицу обволакивал густой аромат приправ, тянущийся с соседнего рынка. В витринах лавок висели пучки местной зелени и освежеванные туши каких-то визасских животных. По узким проходам между домами ползли клубы нефтехимических выхлопов примитивных генераторов, дающих
