— Садитесь. Предполагаю, она выдержит вас.
Лорд-командующий повиновался. Он заметил рядом с посланницей маленький столик, на котором стоял графин из волнистого стекла. Из горлышка тянуло фруктовым ароматом, достаточно приятным.
«Вероятно, какой-то алкогольный напиток», — рассудил Абдемон.
— Итак? — произнесла Голконда.
Легионер тонко улыбнулся.
— Есть одна старинная терранская поговорка о дрессировке домашних фелинидов и сопутствующих этому трудностях. — Он усмехнулся. — Может, с фелинидами мне было бы проще. — Лорд-командующий взглянул на уходящего Кирия: — Уж точно проще, чем с ним.
— Судя по моим наблюдениям, вы, похоже, не ошибаетесь. — Пайк покачала бокалом. — Вот, попробуйте и скажите, что думаете.
Абдемон осторожно принял сосуд, стараясь не расколоть его, и отпил немного. Голконда выжидающе смотрела на него.
— Так что же? — спросила женщина.
— Это вино.
— Хорошее вино.
— Как скажете. — Космодесантник вернул ей бокал. В отличие от многих легионеров, он не интересовался подобными вещами. Искусством Абдемона была война, и в других областях он не блистал.
Посланница вздохнула.
— Вообще говоря, почти идеальное. Вино — одна из множества примечательных статей экспорта «Двадцать восемь Один».
— А другие?
— Ничего особенно важного. Визас прежде всего планета ремесленников и виноделов — может, поэтому ваш Фениксиец и выбрал ее. — Голконда посмотрела на воина поверх бокала: — Он пытается что-то доказать, не так ли?
Легионер помедлил, вдруг ощутив тревогу. Мотивы господина Фулгрима касались только его и не подлежали обсуждению, тем более с посторонними.
— Возможно, хотя я не представляю, что именно.
Пайк ухмыльнулась:
— Из вас плохой лжец.
— Вы не первая, кто так утверждает. — Абдемон покачал головой. — И все же я сказал правду: у меня есть только подозрения.
— Тогда поделитесь ими. — Главный итератор пригубила вино.
Лорд-командующий хмуро взглянул на нее. Голконда говорила не только от своего имени: она обладала политическим влиянием, к ней прислушивались определенные высокопоставленные лица во Дворце. Иногда в беседе с Пайк легионеру казалось, что он отчитывается перед всем Военным Советом.
Абдемон откашлялся:
— Фулгрим разгневан. И он честолюбив.
— Обычно это скверное сочетание, — кивнула посланница, — но в данном случае может принести пользу.
Голконда вновь качнула бокалом, глядя, как жидкость омывает стенки. Воин невольно восхитился ее ловкостью: кто-нибудь другой уже пролил бы вино.
— «Двадцать восемь Один» — Визас — имеет шанс стать чем-то большим, нежели очередной пометкой в списке побед. Если бы этой планетой занялся иной примарх, ее потенциал уменьшился бы или исчез вообще.
— Жиллиман… — начал космодесантник.
— Есть мнение, что владыка Пятисот Миров неизменно ставит родной ему тип общества превыше других. Он всю Галактику превратил бы в Ультрамар. — Пайк отмахнулась от возражений Абдемона. — Лорд-командующий, я прекрасно понимаю, что немного сгустила краски. Но если в разговоре с женщиной то и дело произносить «теоретически» и «практически», рано или поздно она потеряет терпение. С вашими «фелинидами», какими бы непокорными они ни были, хотя бы можно обсуждать что-то, помимо тактики и стратегии.
Воин усмехнулся:
— Да, господин Фулгрим поощряет некоторое разнообразие интересов. Впрочем, когда речь идет о самосовершенствовании, мы и не нуждаемся в дополнительных стимулах.
— Вот поэтому, друг мой, я и попросила об участии именно в вашей экспедиции. — Голконда улыбнулась, но тут же посерьезнела: — Верховное командование испытывает озабоченность. До недавних пор Третий легион в аспекте взаимодействия с центром принадлежал к самым надежным войсковым частям. Похоже, однако, что за время, проведенное в обществе Луперкаля, взгляды господина Фулгрима изменились. Теперь он намерен идти своей дорогой, как другие примархи.
— Вы имеете в виду, что больше не можете свободно распоряжаться нашими бойцами, — сдвинув брови, сказал Абдемон. Он знал, что Дети Императора сыграли решающую роль во многих военных операциях — Очищение Антарктиды, Пятое Возвышение Юпи-Сат II и десятки других кампаний увенчались успехом лишь благодаря их усилиям. Но об этом почти нигде не упоминали, разве что в самых подробных разборах данных конфликтов.
Пайк снова отпила вина.
— Да, в том числе. — Она внимательно изучила темную жидкость. — Однако же если Третий снова крепко встанет на ноги, выиграем мы все. Вопрос только в сроках. Сейчас все более очевидным становится тот факт, что, по замыслу Императора, войну должны вести его сыны, а нам — обычным людям — надлежит послушно следовать за ними. Кое-кому такое не по душе.
— А вам?
Голконда изысканно пожала плечами.
— Я дипломат, а не солдат. И в целом переговоры проходят гораздо легче, когда за спиной у тебя армия пятнадцатиметровых живых машин для убийств. — Допив вино, посланница отставила бокал. — Визас очень важен. Он может спасти ваш легион, но и сокрушить его. Мы должны обеспечить первый исход, предотвратив второй.
Фабий стоял в апотекариуме, закрыв глаза, словно зачарованный тихими нотами терранского концерта. Усилившись, звуки музыки заполнили округлое помещение. Фулгрим остановился на пороге и прислушался: композиция не отличалась стройностью, но обладала некой суровой элегантностью. Легионер выглядел настолько умиротворенно, что примарху было почти неловко отвлекать его.
— Апотекарий, — позвал он через какое-то время.
Мелодия умолкла, и Фабий обернулся. На его бледное исхудалое лицо свисали неприбранные белые волосы, под глазами чернели мешки. К идущему от него запаху химикатов примешивался смрад засохшей крови. Тонкие манипуляторы хирургического аппарата на спине медика не прекратили щелкать и жужжать, выполняя назначенные им задачи, даже когда их хозяин поклонился и ударил кулаком по груди. Приветствие вышло формальным, а не уважительным. Фабий салютовал машинально, по привычке.
— Мой господин, — произнес он высоким неровным голосом, похожим на визг костной пилы.
— Не думал, что найду тебя здесь, Фабий. Сейчас не твое дежурство.
— Я… привык к более продолжительным дежурствам, мой господин.
Фениксиец улыбнулся: воин аккуратно выбрал слова во избежание прямой лжи. Согласно всем докладам, он вообще не отдыхал. Медик походил на автоматон, исполняющий бесконечную программу. Подобное упорство и решимость принесли бы ему высокий пост в апотекарионе, однако Фабия не интересовала мишура чинов и званий — лишь его труд имел значение. Фулгрим встречал людей похожего
