Хальдора, заточенного в лед, поместили в пещере Злой горы. Краст сказал, что ильх все еще жив, связь с черным хёггом держит душу Хальдора на грани зримого и незримого. И возможно, однажды Солвейг простит бывшего возлюбленного и отпустит. Пока девушка лишь фыркала, стоило ей об этом напомнить.
И я решила не вмешиваться. В конце концов, Хальдор заслужил наказание.
— Лирин…
Я вздрогнула и выплыла из своих мечтаний. Прислужницы смотрели на меня во все глаза, а Анни шмыгала носом.
— Что, так плохо? — испугалась я.
— Глупая лирин, — хлюпанья стали громче. — Ты такая… краси-и-ивая!!!
Я рывком прижала девочку к себе, погладила по голове и чмокнула в макушку.
— Ну и кто тут разводит сырость? Идем уже, а то жених сбежит, не дождавшись.
— Он там с ночи стоит, — рассмеялась одна из служанок.
— Что? — ахнула я. — Так чего же мы ждем! — Подхватив подол, я ринулась к лестнице. Правда, у двери заставила себя выдохнуть. Потом вдохнуть. И сделать шаг.
* * *Это издевательство закончится?
Краст выдохнул, не обращая внимания на взгляды Рэма и других ильхов.
Столы в нижнем зале сдвинули к стене, освободив место для ритуала. Тяжелый золотой пояс холодил ладонь.
Где же она? Где та, на кого он этот пояс наденет?
Сколько можно ждать?
А если она передумает?
А если не придет?
Десять дней без лирин превратились в сплошное мучение, и Краст все-таки разнес кузницу. Скучал.
Тишина упала так внезапно, что оглушила. И риар медленно повернулся к лестнице. Застыл, забыв, как дышать. Девушка, спускающаяся по ступенькам, была столь красива, что горло свело. Она плыла в облаке шелка — серебряная, тонкая, совершенная. Такая, что и смотреть нельзя. Разве заслужил он такое чудо? Разве достоин?
Но Ника улыбалась и видела лишь его. Краст моргнул и сделал вдох. Дернулся навстречу, но Рэм придержал — нельзя. Лирин должна прийти к жениху сама. Да плевать, как там должно!
Краст рванул вперед, замер возле своей невесты. И хрипло выдохнул:
— Примешь ли ты сегодня пояс жены от меня, Вероника?
За спиной шумели, кажется, надо было сделать все иначе, медленно, с паузами и недомолвками. Но Краст не истинный риар, да и плевать ему. Если серебряная дева прямо сейчас не скажет ему «да», он сольется с хёггом, разнесет башню, прихватит лирин и утащит в скалы. Потому что надоело ждать.
— Примешь?
— Приму, мой риар, — звонко ответила Ника.
Краст моргнул. Облизал пересохшие губы. И выдохнул.
Отпустило. Только сейчас. До последнего не верил…
Торопясь, надел золотой пояс, застегнул. А Ника вдруг обняла его за шею и поцеловала в висок. Там, где серебрились седые пряди, которых раньше не было. Незримый мир всегда берет плату, и Красту пришлось что-то отдать. За ее жизнь — часть своей. Небольшая плата за счастье.
— Все. Никуда тебе теперь от меня не деться, — прошептал Краст и зажмурился довольно. Собственник. Как и все драконы. За право владеть тем, что посчитали своим, не пожалеют ничего, даже жизнь.
Лирин, нет, теперь — венлирия. Опоясанная. Жена.
А потом было празднование: танцы, сражения, вино. Краст терпел, а потом снова не выдержал, открыл проход и утащил жену. Прижал к стене, жадно погладил бедра. Все-таки мясо на деве наросло, хотя она и осталась тонкой.
— Подожди! — Ника вывернулась. — Я еще не подарила тебе свой дар!
— Сейчас и подаришь, — риар приподнял девушку, лизнул шею. — До утра дарить будешь!
— Краст! — Ника рассмеялась. — Постой! Смотри, я сшила…
Риар нехотя разжал пальцы, глянул искоса. В руке лежал кожаный мешочек, такой крепят к поясу и складывают в него разные мелочи.
— Не очень искусно вышло, — смутилась Ника. — Плохая из меня мастерица.
Краст сдержал улыбку. Что правда, то правда. Его нежная лирин плохо обращалась с иглой. Но шить умеет каждая дева в Дьярвеншиле, эка невидаль. Его жена была способна на большее.
Венлирия. Жена…
Покатал на языке слово. Же-на. Его жена.
— Жаль, положить туда нечего, — окончательно смутилась дева. — Надо было хоть ту брошь в пещере подобрать, красивая была… Мужская, я видела такие на плащах у ильхов.
Красту очень хотелось плюнуть и на мешочек, и на неведомую брошь. Прижать Нику к стене и продолжить. Но понимал — обидится. Старалась ведь.
Поэтому и повертел подарок и попытался вникнуть в слова.
— Какая брошь?
— В Злой горе, помнишь? Когда меня заманили голубые огни йотуна и ты отправился за мной? Там было украшение, в снегу. Кажется, золотое… А в центре — большой синий камень. Что случилось?
Риар откинул голову. Закрыл на миг глаза. А потом открыл и глянул так, что Ника окончательно перепугалась. Но он прижал ее к себе, успокаиваясь.
— Брошь с камнем, значит… видел я такую. Давно. На плаще Ингольфа.
— И что же?
Краст помолчал, обдумывая. А потом рывком прижал жену к стене.
— Завтра узнаем.
И они узнали. Не сразу, конечно. И даже не завтра. Лишь через несколько дней, когда Краст соизволил выпустить слегка ошалевшую Нику из спальни. Искать пришлось еще месяц. Что именно Краст разыскивает, он не говорил, но однажды взял за руку и отвел в горы.
* * *Скала дрогнула, раскрываясь, и мы вошли в узкий туннель. Спускались долго, и если бы не горячая рука Краста, я точно испугалась бы. Но он мягко поглаживал, и я видела улыбку на спокойном лице.
А потом узкий проход расширился, и мы оказались в пещере.
— Это что? — изумленно заморгала я.
— Это сокровищница Дьярвеншила, — весело
