— Так что же не так? — не поняла я.
— Кайла меня заставила! — плаксиво отозвалась Ирна.
— С нами все так, а вот с тобой — нет! — шикнула Кайла, отмахиваясь от жалоб подруги, и быстро глянула по сторонам. Но зал был пуст, а дверь в кухню плотно закрыта. Я обхватила ладонями горячую кружку, хмурясь от дурного предчувствия. И почему-то ощутила досаду на гостей, словно и не рада их появлению… Так чувствуют себя люди, на пороге у которых стоит гонец с плохими вестями. Даже захотелось встать, сказать, что все у меня хорошо, и уйти. Подняться наверх, в спальню, к мужчине с разноцветными глазами… Раствориться в его ласках. И не думать о дурном.
Но я осталась сидеть. И слушать.
— Тебе надо срочно убираться отсюда, Ника, — горячечно прошептала Кайла. Ирна мрачно кивнула. — Ты не представляешь, что говорят о Дьярвеншиле! Ее жених, — кивок на толстушку, — возит на своем хёггкаре ткани и шерсть на продажу. Со многими общается, многих знает. Так вот он был в ужасе, когда услышал про Дьярвеншил. В это место даже торговые корабли не заходят! И все потому, что с гор спускаются чудовища, которых не могут победить даже драконы! — приятельница сверкнула глазами и сжала в руке ножны с клинком. И я моргнула — надо же, уже и оружием обзавелась. — Жуткие твари, Ника, которых называют…
— Иотуны. Я знаю.
Девушка поджала губы.
— Ты не знаешь, что от диких йотунов гибнут даже самые сильные воины. Когда они спускаются с гор, никому нет спасения. Но и это не самое худшее. — Девушки переглянулись, а я сжала кружку так, что побелели пальцы. И пожалела, что осталась слушать. — Хуже, что риар Дьярвеншила — безумный. И его хёгг не слушается человека, рыщет по фьордам и раздирает дев… А может… может, зверь делает это с позволения человека, кто знает… Тебе надо уходить отсюда, Ника! Ты слышишь? И благодарить богов, что все еще жива! Ты немедленно отправляешься с нами! В море ждет хёггкар и…
Кайла решительно схватила меня за руку. Я растерянно дернулась, теряясь от такого напора.
— Но…
— Дьярвеншил не любит чужаков. Видимо, не зря. Убирайтесь из моего дома, — раздался негромкий голос, и мы вздрогнули. У лестницы стоял риар, успевший надеть кожаную безрукавку и обувь. Короткие волосы Краста были влажными… А глаза — разъяренными. Словно и не было того мужчины, что смеялся со мной на склоне и целовал в снегу…
Кайла вскочила, решительно сжала свой нож.
— Вероника пойдет с нами!
— Кайла, я…
— Моя нареченная останется в Дьярвеншиле, — холодно произнес Краст, не мигая глядя в глаза незваной гостьи. Пустые каменные чаши в углах зала вспыхнули разом, лютый огонь полыхнул жаром и разбросал острые искры. — Останется, а когда придет час, наденет пояс моей жены.
— А? — я так удивилась, что потеряла дар речи. — Но как же…
— Вероника, ты что, не видишь?! — прошипела Кайла. — Он же деспот! Идем отсюда…
— Ты уходи, — тяжело уронил риар. — И ты, — кивок сжавшейся на лавке Ирне. — Моя лирин останется.
— Прекратите! — Я наконец отошла от шока. — Хватит делить меня, словно кусок мяса! Я сама умею думать, и весьма неплохо! Что здесь вообще происходит? Какой пояс жены, ведь ты говорил…
— Вероника защищена правительством Конфедерации и советом ста хёггов, — упрямо вздернув подбородок, бросила Кайла. Она стояла, расставив ноги и закрывая меня собой, и я помимо воли на миг восхитилась этой девушкой. Надо было ей родиться воином! — И я уже оповестила их о бесчинствах, творимых в Дьярвеншиле! Вероника слишком добра, чтобы признаться, но я не промолчу! Ее здесь били, она была ранена! Да она ходит босая и в рваном платье! Я это так не оставлю!
— Я сейчас с ума сойду, — пробормотала я, глянув на свои ступни. Ну да, не обулась. И платье грязное, потому что мы с Крастом увлеклись страстью там, возле деревьев. К тому же я растрепана и взволнованна! Только Кайла сделала совсем другие выводы!
И как все это объяснить воинственной деве?
— Мне плевать на твой совет. И я не воюю с девами, даже если они натянули штаны. — Голубой глаз Краста побелел, а пламя в чашах взметнулось почти до потолка. Стало жарко. — Убирайтесь! Немедленно.
Ирна слабо пискнула, а я увидела краем глаза мужчин, входящих в двери. Ярость риара не осталась незамеченной. Кайла тоже их увидела, но лишь фыркнула презрительно.
— Мы уйдем. Но прежде покажи нам своего хёгга, риар.
Ирна издала жалобный звук, а я похолодела.
— Мы видели чудовище, которое убивает дев, — сверкая глазами, продолжила наша воительница. — Черный хёгг напал на корабль, который вез нас сюда. И я до последнего дня не забуду этого монстра. Слейся с хёггом, риар Дьярвеншила, и я принесу тебе свои извинения и уйду. И сама дам по лицу любому, кто еще хоть раз намекнет о безумном звере из твоего дома.
— Я не собираюсь развлекать тебя, чужачка, — процедил Краст.
А мне стало холодно, несмотря на жар пламени. И показалось, что разбивается что-то хрупкое, тонкое, еще невысказанное…
— Я пришла не развлекаться. И не для меня это. Для Вероники. Той, кого ты решил сделать своей женой.
Краст перевел взгляд на меня. Больше не было нежности и огня, что я видела утром. Не было тепла. Я видела тьму и ярость, углями расцвечивающую глаза риара. И мне почему-то стало больно. Захотелось, чтобы все ушли — и Кайла с Ирной, и воины, что молча стояли у стен. И Рэм, глядящий с ненавистью. Чтобы все они исчезли…
Краст смотрел на меня, и словно невидимые нити натягивались между нами. Штопали две души…
— Вероника, скажи ему! — прервала затянувшееся молчание Кайла. — Почему ты молчишь? Ты ведь видела то чудовище! Да он чуть не убил тебя! Скажи ему!
— Я…
Сказать? Но что? Перворожденные, прекрасные древние хёгги, прародители драконов, что я должна сказать? Чего потребовать? Я не хотела знать. Я желала еще немного понежиться в руках Краста. И это не малодушная трусость, это понимание, что все неважно. Что времени осталось так
