Кстати, одно все-таки вызывало у меня беспокойство. Кажется, моя протекция не пошла на пользу братьям. Антонов в свое время читал оба варианта «Обитаемого острова» – и семьдесят первого, и девяносто второго года. Так вот, первый ему понравился хоть и совсем немного, но больше. А тут мы с духовным братом прочли исходный вариант, прошедший в печать почти без правок советской цензуры, и начали чесать в общем затылке. С нашей точки зрения, этот вариант был даже хуже второго. Ну сами посудите – разве это фамилия для Каммерера – Ростиславский? А вместо Сикорски там вообще фигурировал какой-то Павел Григорьевич с фамилий, которая нам даже не запомнилась. И кстати, откуда на Саракше взялись коммунисты и социал-демократы? Да и сам текст даже до второго варианта немного не дотягивал. Тоже шедевр, конечно, но все же не совсем такой.
– Тут, наверное, вот в чем дело, – предположил тогда Антонов. – В моем прошлом они писали, ни на секунду не забывая о грядущей цензуре, и подбирали слова так, чтобы смысл оказался спрятан поглубже. Получается, это полезно. А тут они творили, зная, что в случае чего с Главлитом будет говорить Ефремов, а если этого окажется мало, то и Скворцов. Вот и получились, например, «заключенные» вместо «воспитуемых». Вроде слова похожие, но должной глубины уже нет. Жалко, что им нельзя дать почитать вариант семьдесят первого года.
– А почему? – не понял я тогда. – Скажем, что это мой личный вариант цензуры. Пусть учатся у мастеров, которыми они стали у тебя, а здесь пока немного не дотягивают.
И вот, значит, я распечатал вариант семьдесят первого года. На местном принтере, представляющем собой электрическую печатную машинку с Октябриной при ней – задачей секретарши было вовремя вставлять новые листы.
– Стругацкие решили улучшить «Остров»? – спросила она, передавая мне папку. – По-моему, у них получилось. Не возражаете, если я второй экземпляр оставлю себе? А то когда это еще напечатают, да и, небось, не купить будет первое время. И вообще, вы не знаете, что они сейчас пишут?
– Да как-то не очень. Мы на днях встречаемся, вот тогда и спрошу. Но вам, вы уж извините, скажу, если только братья будут не против.
Американцы, как и планировали, отправили пятнадцатый «Аполлон» перед самым началом работы двадцать четвертого съезда. И как раз в то время, когда я нес с трибуны идеологически выдержанную ахинею, у них произошла утечка из кислородного бака. Кроме того, почти одновременно отказал один из двух топливных элементов, обеспечивающих основное электропитание корабля. Это однозначно ставило крест на высадке, и теперь вопрос стоял так – удастся ли астронавтам вернуться на Землю?
Когда я под продолжительные аплодисменты (во всяком случае, так было записано в стенограмме съезда) покидал трибуну, экипаж передал в Хьюстон, что у них случилось. Уже вечером об этом рассказало их телевидение, а утром информация дошла до меня.
– Только бы у них на обратном пути аккумуляторный отсек не взорвался, – вздохнул Антонов. – Если обойдется без этого, тогда все не так страшно.
– В твоем прошлом они и со взорвавшимся приземлились.
– Чудом, Витя, самым натуральным чудом. Не факт, что им сейчас так повезет.
Американцам все-таки действительно повезло – с аккумуляторным отсеком ничего не случилось. Однако, ясное дело, свой «селена-кар» они сбросили еще при подлете к Луне, даже не на орбите. А потом, сделав три витка, при помощи движков спускаемого аппарата сошли с нее и легли на курс к Земле. Посадка прошла более или менее благополучно, все три астронавта живы и почти здоровы. Жалко, подумал я, мне так и не удастся покататься на лунном автомобиле.
Следующий запуск по программе «Аполлон» был запланирован на конец июня семьдесят первого.
– Успеем до них? – спросил меня Брежнев.
– Если неудачных пусков у нас вообще не будет, то наверняка успеем. Если один, то, постаравшись, можно прилететь примерно одновременно с ними. Ну, а при двух или более авариях гарантированно опоздаем. А это уже к вам вопрос – они нас ждать будут или нет в случае чего?
– Предлагают скоординировать даты. Якобы для того, чтобы, если у одной команды что-нибудь случится, вторая смогла прийти на помощь.
– Почему якобы? Это в какой-то мере возможно. В общем, решать вам с Шелепиным, но мое мнение – надо координировать.
– Даже если вы будете иметь возможность успеть раньше?
– А какая разница, вместе мы туда прилетим или порознь? Спешить имело бы смысл, если бы обе стороны точно знали, что им надо, причем это самое должно наличествовать в единственном экземпляре и лежать на самом виду. Но так как ни одно из этих условий не соблюдается, то почему бы и не подождать людей в случае чего? В разумных пределах, разумеется. Если они вздумают отложить полет на полгода, то ну их на фиг, один полечу, хоть это и будет скучно.
Тем временем отшумел двадцать четвертый съезд, осчастлививший советский народ и все прогрессивное человечество очередной порцией исторических решений. Я подумал, что не помешало бы почитать материалы предыдущего съезда на предмет сравнения, хотя и так ясно, что они будут похожи друг на друга больше, чем все три текста советско-российских гимнов. Правда, кое-какие отличия я могу назвать, и не читая материалов. На двадцать третьем не выступал некто Скворцов, это точно. Точно такую же ахинею несли другие. И там не поздравляли американцев с благополучным завершением полета, несмотря на тяжелую аварию в его начале. А здесь – поздравили, причем инициативу проявил не я, а Леня Брежнев.
И значит, мне можно было начинать потихоньку собираться в дорогу. То есть проследить за подготовкой и упаковкой багажа.
Сначала на Луну прилетит автоматическая станция вроде тех, что возили луноходы, и доставит туда инструменты, взрывчатку и безмоторную двухколесную тележку. Ее сможет как катить космонавт, так и тащить сегвей, который мы с Бабакиным назвали лунокатом.
Второй грузовик привезет этот самый лунокат и аварийный запас топлива. Если у меня вдруг случится перерасход при посадке, можно будет скинуть пустые баки и прицепить вместо них полные.
Потом к месту моей работы будет доставлен лунный дом, то есть избавленный от всего лишнего «Салют». После чего, если у них опять ничего не протечет и не взорвется, в лунном лагере у кратера сядут американцы. И наконец, если и у меня все будет в порядке, туда прилечу я.
Двое земных суток мы будем работать вместе, потом американцы улетят, а я, скорее всего, останусь еще на недельку. Впрочем, если мне повезет быстро найти устраивающий Келдыша образец, можно будет слинять и пораньше.
Правда, пока все обстояло не столь радужно, как планировалось. То есть полностью продублировать все пуски не
