– У меня к вам просьба, милейший! – Купец замялся, не решаясь сказать.
Швейцар заговорщически подмигнул:
– Желаете девочку в постель? Или мальчугана? Ничего невозможного! И строжайший секрет!
– Тьфу на вас! Какие девочки?! Дело совсем иного рода. Если герр Траубе будет у вас обедать, дайте мне знать! Услуги посыльного оплачу втрое! Вот моя визитка…
– Обязательно! Милость дому! Непременно! – не говорил, а лаял швейцар.
– Слово негоцианта?
– Слово, мой господин! Честнейшее слово!
Подъехал экипаж – обычная пролетка, запряженная лошадкой. Ни тебе именных знаков на карете, ни личного вензеля. Купец с трудом забрался вовнутрь, колеса звонко застучали по мостовой.
– Езжай, шалава песья! – процедил сквозь зубы швейцар. Он небрежно сунул золото в карман камзола, а визитку выкинул не читая. Таких умников пруд пруди! Посыльного он оплатит! За подобную услугу нужен специальный подход, а не жалкие полсотни марок! Жертвует золото, словно добродетель, кнут ему в дышло!
С начала войны дважды менялся курс неустойчивой валюты, в зависимости от ситуации на фронтах. Нынче в цене шотландский фунт, а завтра, глядишь, пойдет в гору португальская лира. За серьезные услуги надлежит получать настоящее вознаграждение! Скромный слиток серебра подойдет.
Он скрылся за дверьми ресторана и направился в свою каптерку. Пора было передохнуть. Скоро прибудут важные персоны. «Карамболь» – место элитное, случайному люду ход заказан. Промышленник не в счет. Классический загулявший купчик, каких пруд пруди на улицах города. В Галиции гибнут солдаты, рвутся паровые бомбы большой мощности, огнеметы сжигают поселки, а здесь, в благополучном Петрополисе, наживаются как на дрожжах умелые негоцианты. Дело пустячное, ухватит дюжину фунтов серебра, купит надел земли в благополучной Фракии и будет жить припеваючи, любуясь горами и закатами над морем. Осенью там, говорят, благодать! Но фортуна переменчива. Он много видел таких предприимчивых господ, милость их серебру! Минует совсем немного времени, и безжалостный молох обновленной империи перемелет в муку обогатившихся предпринимателей и выплюнет выдохшийся жмых.
Он распахнул дверцу и наткнулся на незнакомую девицу. Мысль у опытного пройдохи работала как хронометр. Он понял, что перед ним не заурядная шалава, которая зашла погреться на огонек. Девушка была абсолютно голая, что не смутило швейцара. Гулящие девицы всех мастей использовали любой повод ради получения выгодного клиента. Пресытившиеся богачи, одурманенные лошадиными дозами марафета, не возбуждались от обычных ласк. Приходилось изобретать нечто экзотическое. Вот и заголилась у всех на виду, шалава гулящая! Недурная идейка, можно использовать для стимуляции опоенных клиентов! Девица ошалело крутила головой по сторонам, будто очухалась после изрядной дозы опия.
– Здравствуй, милая! – дружелюбно улыбнулся он. – Кой смерд занес тебя в нашу обитель?
– Я не знаю! Я купалась в озере, а потом провал… Ничего не помню! Где я?!
– Ресторан «Карамболь» – милость в дом входящему!
– «Карамболь»… Вы говорите по-русски, только странно как-то. Это Россия?
– Петрополис. Столица великой империи, кнут тебе в дышло, шалава! Или же Питсбург, называй, как тебе охотнее… – надменно сказал швейцар, поправил роскошную муаровую ленту на шее. Он приобрел ленту специально у менялы, в торговом ряду, за пару монет. На ней отменно выглядел орден Франциска третьей степени. Конечно, не чета ордену Войны, но выглядит солидно. Серебро украшено фальшивыми изумрудами и перегородчатой эмалью. Выиграл орден у опустившегося ветерана войны. Напоил героя крепчайшей водкой, умело подкинул крапленую тройку червей. Посетители смотрели на обладателя ордена с уважением, одаривали недешевым золотом и настоящими марками, иные шотландскими фунтами, а то и серебром, как тот же скандалист Траубе. Ради мзды можно и кошек потерпеть!
– Питсбург – город в Америке… – запинаясь, пробормотала шалава. Она закрывала грудь руками, как невинная девица. Фигурка высшей категории! Такую шалаву можно выгодно продать туркам. Продать или обменять на партию опия. Турки любят светловолосых красоток.
– Армения! – добродушно поправил швейцар. – Ты оговорилась, деточка! – Он достал из шкафчика пузатую бутыль, налил незнакомке водки, мысленно просчитывая, сколько может за нее получить. Старовата малость, но груди как у статуи! Эфенди Эреджен, негоциант из рыбинской слободы, отвалит фунт серебра, не поскупится старый развратник. Всем известно, что популярный сутенер лично тестирует свой товар, прежде чем отдать в пользование.
– Соединенные Штаты Америки…
Глаза у девушки были насмерть перепуганные, руки дрожали, лицо покрывали пятна румянца. Скромная…
Невинность дорого стоит! Это хорошо! Можно выручить немалый куш, слава небесам, что занесли ценную находку в его обитель!
– Соединенные Штаты… Питсбург – город, кажется, на севере страны! – бубнила девка, как прилежная ученица.
– Эка вспомнила! Нет такой страны уже почитай тридцать лет. Разделили на колонии, население в рабство продали. Я лично перепродал парочку чудесных хохлушек.
– О чем вы говорите?! Хохлами называют жителей Украины!
Шалава застонала, по щекам потекли слезы. Швейцар начинал раздражаться. Не похоже, что чумная девица принесет ему прибытку! Но и здесь ее голую оставлять неразумно. Он шинковал малолетними девками и мальчиками. Но официально запрещенную негоцию вел тихо, так сказать, инкогнито.
– Что за Окраина?!
– Украина. Страна такая… В прошлом часть Советского Союза. Что здесь творится?! – взмолилась девушка.
– Нет такой страны! – отрезал швейцар. – Нет и никогда не было! Если ищешь работу, приходи после закрытия. Придумаем, покумекаем… Ты вроде шалава ладная! – Он равнодушно помял незнакомку за грудь, ощупал бедра.
Все дальнейшее случилось автоматически. Сработал инстинкт. Даша схватила сутенера за руку, вывернула кисть, коротким ударом в висок отключила сознание. Мужчина охнул, облокотился о стену. В глазах застыла текучая дурь. Дальнейшие ее действия были также следствием инстинкта, но не лишенные здравого смысла. Она распахнула шкаф, в котором на плечиках висела одежда. Нелепые штаны покроя галифе, кожаная куртка. По счастью, одежда оказалась ей впору. Тут же стояли сапоги. Высокие, с дурацкими шпорами, оказавшиеся немного великоватыми. Надо полагать, бутафорское одеяние для театральной студии.
Одевшись, Даша почувствовала себя
