Мы уже достаточно углубились в район шикарной застройки (дома стояли как попало, поэтому дорога между ними прямизной не отличалась), когда вслед раздался вой рожка. Химера закрутила хвостами и чуть не снесла скривившегося брюнета. Он натянул вожжи. Сзади громко топотали. Предчувствуя знакомство с очередным чудищем, обернулась: к нам мчались три красных страуса.
Ну мне вначале так показалось. Это был местный аналог птицеящеров под седлом. Над передним колыхался красный флажок на гибком древке.
Суровые мужчины в черных мундирах и с оранжевыми солнцами на лбах окружили двуколку. Бледный-бледный брюнет принял письмо, сломал серебристую печать и жадно вчитался в строки. Вздохнул с таким облегчением, словно ожидал в нем смертного приговора, да пронесло. Мужик с проблемами, короче.
Обладатель мундира вручил ему объемистый сверток, и дальше мы покатили с эскортом. Это мне совсем не нравилось.
За поворотом улица кончалась тупиком из гигантских лиан. Я уже не удивлялась: динозавры есть, магия есть, почему бы не быть волшебным бобам? Правда, эти в основном стелились, опутывая стены усадеб, точно вьюнки с багряными, в человеческий рост, цветами.
Даже не зная языка, я поняла, что брюнет выругался.
Чтоб все вино в столичных кабаках скисло, а в моем погребе вся тара с ним полопалась и сам погреб засыпало землей! И пусть навечно будет проклят тот, кто придумал пить эту дрянь! Не хотел я верить в то, что вижу.
Закрыл глаза, снова открыл: огромные лианы опутывали несколько поместий и наглухо затянули улицы.
Если меня решат убивать, сошлюсь на военного министра – в конце концов, это стратегическое оружие заказал он.
А я идиот: столько раз повторял, что Сомсамычевы не владеют родовой магией, но не догадался снизить мощность заряда. Не встретив сопротивления, растения быстро добрались до усыпленного источника дома и поглотили его магию.
Судя по интенсивности окраски и размеру цветов, магоед попировал знатно. Теперь у него может хватить сил поглотить еще чей-нибудь источник послабее, а там, глядишь, и весь остров длоров высосет.
Меня точно убьют. И спорить будут, кому достанется такая честь.
– Опять твоих рук дело, паршивец! – раздался скрипучий крик. Размахивая клюкой, старик Вериндер ковылял ко мне. – Убирай траву свою мерзкую!
Глянул на его имение, расположенное немногим ближе к выезду, чем мое: магоед опутал его наполовину и пустил отросток через стену. При всем уважении к бывшим военным заслугам Вериндера, надо признать, что старик последнее время сильно сдал и его источник первый в очереди на поглощение.
Увернувшись от клюки, я соскочил на землю и побежал вокруг двуколки с химерой. Несмотря на хромоту, двигался Вериндер быстро.
– Убью гаденыша! – грозился он, как в моем детстве.
Так же как в детстве, ударить старика совесть не позволяла, к тому же бег не мешал обдумывать проблему, даже наоборот, стимулировал скорее ее решить.
Предполагалось, что летающие ящеры будут сбрасывать капсулы с семенами над войсками противника, магоеды вырастут за счет энергии магического оружия и создадут для пешего войска непреодолимое препятствие.
– Стой! Закопаю! – кряхтел Вериндер.
– Да-да, конечно. – Бежал трусцой, прикидывая, как быстро меня закопают, если предложу деактивировать магоеда тем же способом, что предполагалось на поле боя, – химической смесью негасимого огня.
– Ой, ох… – Вериндер схватился за сердце, ноги у него подогнулись.
Я ринулся на помощь – и клюка бахнула в лоб. В голове зазвенело.
– Чем ты думаешь? – Вериндер резво меня лупил.
Пропустив несколько ударов, я восстановил дистанцию. Забег продолжался.
– Изобретатель он, – кряхтел Вериндер, наступая на пятки. – Сейчас я тебе все твое изобретательство из головы-то повыбью!
– А как же я изобрету способ все назад вернуть? – не удержался от улыбки.
– И язык тебе оторву!
– На отрывание языка занимайте очередь, – хохотнул я. – Ваше сразу за…
– Лавентин! – От грозных возгласов военного министра Алвера, поговаривают, даже дети писаются.
Вериндер встал по стойке смирно. Я тяжко вздохнул.
Алвер выгрузил наеденное на заседаниях кабинета тело из кареты и ринулся ко мне. Как старый друг отца и частый гость дома, он сохранил привычку дергать меня за ухо в случае провинностей. В этот раз, наверное, он бы мне ухо вместе с головой оторвал, но я же теперь полновластный глава рода.
Увернувшись – Алвер побагровел от неожиданности, – я встал на почтительном расстоянии.
– Это случайность… Я у Сомсамычевых рюкзак с капсулами забыл, а у них дом без родовой защиты, вот и проросло. Так что не виноват я, оно само так получилось.
– У тебя все всегда само, – прорычал Алвер.
Стоило огромного труда сохранить невинное выражение лица. Тут я сообразил, что в поместье Индели – как раз между моим и Сомсамычевых, то есть почти в сердце пут магоеда, – живет любовница Алвера, и понял, что попал…
Носился брюнет с непринужденностью, выдававшей хорошую физподготовку, а может, ему просто часто приходилось так бегать. Но симпатии мои оказались на стороне деда, я уже почти собралась помочь с избиением, когда дедушка схватился за сердце и начал падать. В груди холодом разлился испуг. Брюнет кинулся на помощь, и дед врезал ему по лобешнику, прошелся клюкой по рукам, плечам и спине. Вот так и помогай пожилым людям! От облегчения чуть не расхохоталась.
Мучения мои были отомщены. Правда, недолго и нестрашно. Этот мазохист недоделанный еще и смеяться начал.
Впиваясь руками в мою ладонь, девочка наблюдала забег с округлившимися от ужаса глазами. Погладила ее по плечу, ободряюще улыбнулась, но она взглянула на меня со смесью страха и изумления, покосилась на нарезавших круги брюнета и деда. Можно подумать, она впервые видела, как люди дурачатся… Или впервые? Улица, где ее продали, радостной не выглядела.
Медвежий рев положил конец надеждам, что брюнету снова влетит клюкой: полноватый громогласный мужчина в багряном с золотом мундире подлетел к нему, что-то заклекотал. Рогатая хрень подсунула хвосты под двуколку и, чуть приподняв ее, сделала шажок в сторону. И еще, и еще. Бесшумно и грациозно.
Мундир орал, брюнет разводил руками с самым невинным видом. А меня похищали.
– Эй! – взвизгнула я.
Хрень прижалась к земле, даже рога пригнула. Теперь и дед, и мундир меня заметили. Синхронно открыли рты. Столь же синхронно уставились на брюнета, он опять развел руками (ага, невиноватый я, она сама пришла). Помахал рукой, и хрень отползла на обочину дороги, под высокую стену. А, так меня просто в сторонку убирали… Ну ладно. Еще один взмах брюнета – над двуколкой раскрылся верх, прикрыв меня от солнечного света и ошарашенных взглядов.
Нервно рассмеялась. На фоне их запакованных в платья женщин я выделялась еще больше, чем у себя дома (наверное, мужчины решили, что я в нижнем белье разгуливаю). Девочка изумленно на меня уставилась.
– Все хорошо, – улыбаясь, погладила ее по голове, она прильнула ко мне, худенькая и теплая, обняла.
Как хорошо, что помимо устной речи у нас есть другие, универсальные языки.
Пока мы грелись в объятиях друг друга, приехали солидные мужчины в мундирах синего и красного цвета, в костюмах денди.
