Да что там еще?
Выглянула в окно, но окна не было. Лишь стена, обои которой светились, озаряя комнату «дневным» светом. Потрогала стену: холодная и твердая.
Навернулись слезы: да что за дом такой сумасшедший? То замуровывают, то… опять замуровывают. Стиснув руку девочки, потащила ее к двери. Коридор снаружи оказался не тот, через который я пришла: окон не было, освещался он лампами без плафонов (как мой подъезд) и был в пять раз короче предыдущего. И двери были не пылесборниками с фигурной резьбой, а нормальные такие, гладкие, с прямыми гладкими ручками.
Я поняла: на самом деле ничего этого не происходит.
Я просто не знаю как, не знаю откуда и непонятно зачем достала колеса…
Вот не надо было в прошлые выходные с племяшкой «Гарри Поттера» пересматривать с его говорящими портретами, своевольно перемещающимися лестницами, меняющим конфигурацию автобусом и прочей волшебностью. Еще немного, и мне начнут мерещиться гиппогрифы, гримы и дементоры во главе с тем-кого-нельзя-называть.
Где-то за стеной опять громогласно взревели. Даже если галлюцинация, от издавшего рев хотелось держаться подальше.
Пол завибрировал. Сначала мелко, едва ощутимо, потом осознала: землетрясение! Оно усиливалось, стены ходили ходуном. В комнате, где я нашла ребенка, что-то разбилось. Обхватив девочку, встала с ней в дверном проеме: при землетрясении это относительно безопасное место.
Дом заскрежетал.
Только бы не упал. Держись, домик!
Вибрирующие стены стонали, будто от боли. Казалось, дом сейчас треснет и развалится. Дрожание пола усиливалось, он пошел волнами, словно был мягким. Коридор собрался гармошкой, только дверные проемы остались прежнего размера. Стены медленно разглаживались.
Хотелось зажмуриться: настолько фантастически и неестественно это выглядело. Но страшно закрывать глаза. Маленькие пальчики переплелись с моими. Девочка мне улыбнулась. И в общем испуганной не выглядела.
Тут что, меняющие архитектуру дома – норма?
Землетрясения здесь быть не могло. Самое логичное предположение: причина вибрации в источнике. Конечно, он мертв, но вдруг в нем теплилась жизнь?
Вдвоем с министром мы, вооружившись светильниками, сбежали по дрожащей винтовой лестнице на шесть этажей под землю.
Колодец чужого источника я видел впервые, и меня кольнуло разочарование: у меня такой же. Тот же цилиндр отверстия глубиной семь метров и диаметром три, те же выложенные магоупорными кирпичом стены и дно, те же цепи со звеньями толщиной в запястье, протянутые к обручам и постаменту в центре. Только здесь обручи и постамент не держали кристалл в два человеческих роста – его черные осколки мрачно блестели на полу, местами торчали в стенах, хотя магоупорный кирпич, отлитый из крайне редкого вещества, после застывания по плотности не уступал алмазу.
Я восхищенно воскликнул:
– Это с какой же силой должны были лететь осколки, чтобы воткнуться в стены?
– Это ты мне скажи, ты же у нас ученый. – Министр, опустив светильник в колодец, вглядывался в его центр. – Не чувствую ни малейших признаков магии.
Я сунул в колодец прибор: капсулы остались серыми.
Да и дрожь земли прекратилась.
– Но это не могло быть землетрясение, – высказал мою мысль министр. – Что же тогда тряслось?
Вверху зашаркали шаги, замелькал желтый огонек фонарика.
– Господин министр, господин министр! – позвали сверху.
– Что случилось? – Прислонившись к стене, Раввер запрокинул голову.
– Там в доме… Там один дом… в нем…
Встретившись глазами со взглядом министра, прочитал в нем свою догадку: еще одно убийство.
Дружно бросились наверх. Эхо шагов металось между каменными стенами, прыгали тени и свет, создавая жуткое ощущение, что на нас со всех сторон кидаются духи бездны.
Вспомнив свое ночное приключение, остановился.
Потом побежал дальше:
– Дух бездны! Дух бездны!
Министр развернулся, вскидывая руку, на кончиках его пальцев затрепетало черное пламя. Я столкнулся с ледяным опасным взглядом и замахал рукой:
– Нет-нет, не здесь! Ночью. Этой ночью, когда я засеивал магоеда у Сомсамычевых, этот дом охранял дух бездны. Он еще помог мне к Сомсамычевым залезть. Я тогда удивился: отчего это Какики нанял такую тварь? У Какики служил дух бездны?
– Я ничего подобного не слышал. Но если бы он это упоминал, в салонах бы такое обсуждали.
– Ты знаешь, что обсуждают в салонах? – изумился я.
– Должность обязывает.
– Господин министр! – позвали сверху.
Мы снова бросились наверх. Выскочили из спальни на лестницу, через потайную дверь выбежали в библиотеку, где нас ожидал офицер в черной форме. Он следовал за нами через холл на крыльцо. Там указал в сторону:
– Тот дом…
К небу поднималась башня – высокая, тонкая и какая-то хлипкая. Наверное, дому не хватило массы, чтобы воссоздать фантазию хозяйки.
Кому вообще могло прийти в голову сотворить такую несуразицу?
– Кажется, это твой дом, – странным голосом произнес министр.
И резко повернулся в другую сторону. Посмотрел туда, где располагалось его родовое жилище. В той стороне никаких башен не наблюдалось.
А вот там, где должен был стоять мой дом, торчала башня. Кажется, окон у нее не было.
– Мм, – как-то обреченно протянул министр. – Способа переговорить с женой ты не нашел или это ее месть?
– Она спала. Я думал, ничего страшного не случится…
– Опять само получилось, – вздохнул министр.
Я развел руками. Потом осознал весь ужас ситуации.
– Мои эмбрионы! – и побежал домой.
Глава 10
Ландо догнало меня у ворот. Офицеры согласились их открыть только после приказа бледного министра.
– Сюда. – Он распахнул дверцу.
Я прыгнул на сиденье. Разворачиваясь вперед, схватился за голову.
Моя коллекция…
Мои разработки…
О Хуехунова бездна, как я без них?
Ворота наконец открылись, ландо рвануло вперед. Я тоже наклонился вперед, вцепился в спинку сиденья и с ужасом смотрел, как башня моего дома вытягивается на ненормальную высоту. Еще немного, и ее сломает ветром.
Что делать?
Когда меня дернули за рукав, я услышал:
– Лавентин. Лавенти-ин!
Обернулся. Министр ошеломленно смотрел на меня:
– Ты откуда их вытащил? Как их научить управлять домами? Что…
Его голос утонул в чудовищном реве. Кровь отхлынула от лица и сердца, я повернулся: над крышей имения тетушки Индели вздымалась похожая на огромные глаза двойная голова, посаженная на сегментированное тело, каждый фрагмент которого имел по паре собственных хитиновых лап.
– Хуехун нас побери! – Впервые слышал, как министр ругается. – Что это?
– Военный заказ, – отозвался я. – Многоножка для боев в горных труднопроходимых областях. Только она должна быть меньше.
Я так вцепился в волосы, что вырвал несколько.
– Почему она такая огромная? – снова дернул меня министр.
– Она… – Я уставился на него. – Она должна быть меньше, их должны извлекать из стазис-раствора и помещать в землю, заряженную стандартным магическим разрядом, тогда из химических соединений почвы выстраивается тело в шесть метров. А тут… – Мы на бешеной скорости неслись к чудовищу, точно гусеница ползающему по моему саду в поисках добычи. – Оно выросло в земле, сильно пропитанной магией рода, поэтому…
Я рухнул на сиденье, потерянно глядя перед собой. Ландо остановилось на почтительном расстоянии от ворот моего имения. Министр схватил меня за грудки и заставил посмотреть на себя:
– Давай четко и по существу: насколько это опасно и как это остановить?
– Мм… В таком его размере даже не знаю. Я не просчитывал ситуацию, когда рабочий эмбрион попадает на землю рода. Это казалось невозможным, ведь в лаборатории нет земли, там пол каменный.
Сознавая свою глупость,
