— Это послы, — с трудом выговорил Вангорич, поднимаясь на возвышение. Чужаки оставались на месте и не сводили с чиновников запавших желтых глаз. — Ты их переводчик? — спросил Дракан у Наркисса, удивляясь про себя, где капитан выучил язык зеленокожих.
Посмотрев на него, Леандр горестно покачал головой.
— Переводчика не надо, — заявил вожак орков. — Мы вам говорим сдаваться, вы сдаетесь. Несложно.
Глава 18
Терра — Императорский ДворецНаступила тишина, столь же всеобъемлющая, как и великий крик. Как вопль был единственной возможной реакцией на потрясение от прибытия луны, так и безмолвие стало единственной возможной реакцией на несколько простых слов чужака. Земля не сотряслась, стены не рухнули. Правда, Вангоричу казалось, что именно это происходит всякий раз, как из пасти орка вылетает очередной слог. Само появление новых зеленокожих — переговорщиков — стало ударом, последствия которого окажутся уж точно не менее серьезными, чем истребление Народного крестового похода. Их существование доказывало, что причиной военного разгрома было не превосходство ксеносов в грубой силе. Да, захватчики обладали численным перевесом и неизвестными технологиями, но как минимум некоторые из них переродились в нечто новое.
Какой ответ, кроме молчания, могли дать люди, узревшие страшное чудо — орка, диктующего им условия на беглом готике? Какую эмоцию испытать, кроме отчаяния?
У орка, назвавшегося Бежраком, было гортанное произношение. Слова чужака будто бы вспарывали тело жертвы, но говорил он без запинки. К ужасу своему, Дракан осознал, что посол общается на языке Империума как на родном, а не на выученном наречии. Вожак выражался невоспитанно, как бы омерзительно ни было применять столь человеческий термин к зеленокожему. На таком жаргоне изъяснялись обитатели нижних уровней подулья.
— Великий Зверь взял вас за потроха, — сказал Бежрак. — Дернетесь — он их вырвет. Сдадитесь — оставит.
Молчание продолжилось.
Переговорщик оглядел зал собраний.
— Ну? — спросил он. — Сдавайтесь или умирайте. Решайте.
Тишина взорвалась криками, проклятиями, непокорными и безнадежными воплями с мест. Раздавались молитвы Богу-Императору, среди которых Вангорич разобрал нечто вроде изменнических просьб о пощаде, обращенных к оркам. Магистр ассасинов решил игнорировать членов Сенаторума; ему хватало идиотизма Верховных лордов, окружавших его на центральном возвышении.
— Что ты наделала? — заорал Месринг, повернувшись к Тулл. — Из-за тебя нечестивцы ступают среди нас! Святая Терра осквернена!
— Что-то раньше ты мне не возражал! — огрызнулась Юскина.
К спикеру отчасти вернулась прежняя пылкость. Она неотрывно смотрела экклезиарху прямо в глаза, повернувшись спиной к чужакам, как будто надеялась вытеснить их из реальности своим яростным поединком воли с Месрингом.
Экхарт, Гибран, Сарк и Анвар окружили Верро.
— Почему вы молчите?! — хрипло, истерично выкрикнул эмиссар Патерновы. — Отдайте приказ! Убейте тварей!
— Черных Люциферов больше! — В голосе Сарка звучали те же нотки. — Орки не вооружены!
— И о чем это говорит? — поинтересовался лорд-милитант.
«Они тычут нам в лицо цивилизованностью», — подумал Дракан. Если сейчас Империум поступит менее мудро, чем зеленокожие, то нанесет себе гангренозную духовную рану.
Магистра Астрономикона подобные соображения не волновали.
— Убейте их! — взвизгнул Сарк. — Убейте их!
— Плохая мысля, букашка, — ухмыльнулся ему Бежрак.
Смотритель Императорского маяка побледнел и, дрожа, опустился в кресло.
Черные Люциферы по-прежнему целились в орков из лазерных винтовок. Лица солдат застыли в гримасах ненависти, но они не стреляли. Верро жестом подтвердил запрет.
— Убив их, мы подпишем себе смертный приговор, — сказал он.
Удо искал спасения в гневе.
— Мы не сдадимся! — рявкнул он на Бежрака. — Мы истребим вашу поганую расу. Вы обрекли себя на погибель, явившись сюда! Вы… — Лорд-командующий осекся, подыскивая самое жуткое проклятие. — Вы пожалеете… — Он снова умолк под взглядом чужака. — Я никогда!.. — взревел затем Удин Махт. — Мы никогда!.. Вам не видать!.. — Речь Удо свелась к непокорным выкрикам.
«Как же он жалок, — решил Вангорич. — Скоро начнет нечленораздельно выть».
Кубик тем временем мерил шагами возвышение по самому краю, изучая зеленокожих. Наклонившись вперед, генерал-фабрикатор выдвинул в их направлении телескопические смотровые линзы и что-то быстро заговорил себе под нос. Дракан сомневался, что механикус еще способен испытывать обычные человеческие эмоции, однако в этом потоке двоичной автодиктовки слышалось нечто, очень похожее на воодушевление.
— Не отдельный клан. Адаптивная эволюция — определяющая черта Veridi giganticus. Подвид посланников? Род посланников? Возможно, близко к истине. Да, да. Неприобретенное поведение. Дипломатические навыки в генокоде? Беспрецедентно. Потребуется вскрытие особи. Но каков потенциал… Если Veridi способны к подобному развитию, мутации по команде, то…
— Кому ты верен, жрец Марса? — перебил его Веритус.
Дернув шеей, Кубик повел многосуставной рукой, словно бы отмахиваясь от раздражающего голоса инквизитора, и продолжил трескучую тираду. Он с головой ушел в свои теории.
— Хватит с меня, — произнес Ластан. — Будь свидетелем, Отец Человечества! — провозгласил он следом. — Я пытался, но они не оставили мне выбора.
Инквизитор сошел с возвышения. В силовой броне он был почти таким же широкоплечим, как спутники Бежрака. Протолкавшись мимо них, Веритус зашагал по длинному переходу из Великого Зала.
Магистр ассасинов смотрел ему в спину. Отведя взгляд от уходящего инквизитора, он встретился глазами с переговорщиком ксеносов. Там Вангорич увидел нечто более страшное, чем орк, владеющий готиком: презрение. Оба менее крупных чужака, рассматривая визжащих марионеток на трибунах, весело и пренебрежительно скалились. Бежрак не улыбался. Дракан сомневался, что верно понимает выражение морды ксеноса. Он заставлял себя сомневаться, даже хотел ошибиться — ведь ему казалось, что презрение зеленокожего смешивается с жалостью, и если так, то…
Что тогда?
Воздев посох, Бежрак ударил им в мраморный пол. Эхо удара раскатилось набатом войны. На возвышении ненадолго установилась тишина, и Верховные лорды вынужденно признали существование презираемого врага.
— Бесполезные, — бросил им орк. — Хуже сопливых гротов. — Затем Бежрак поглядел на сородичей. — Нельзя рассуждать с человеками. Ломать их, убивать их, жрать их — это хорошо. Заставлять их думать — не надо. Ниче не выйдет. — Пожав плечами, он повернулся обратно к чиновникам. — Так че, хотите жить? Последний шанс даю.
Двенадцать молчали. Открыв рот, Вангорич обнаружил, что ему также нечего сказать. Он чуть не поддался порыву сохранить лицо перед чужаками, чем едва не навлек на всех еще больший позор. В дурацкой болтовне Удо крылась истина: капитуляции не будет. Переговоров не будет. Нечем ответить орку, умеющему говорить.
Бежрак долго смотрел на Дракана, после чего кивнул:
— Ну, умирайте.
Огласив приговор, ксенос вновь ударил посохом в пол. После этого он стоял грозно, тихо и неподвижно, притягивая к себе взгляды всех собравшихся в Великом Зале.
Вангорич также взирал на зверя, который пришел в сердце Империума и нашел здесь отвратительных животных. Зеленокожий воплощал собой благородство и, хуже того, величие на фоне человеческих парламентариев. Если люди окончательно утратили честь, почему земля не разверзлась и не поглотила Дворец?
Повернувшись к Наркиссу, посол произнес:
— Закончили здесь.
Орки повернулись спиной к Верховным лордам
