На подлете к дворцу Экклезиархии, когда ялику оставалось преодолеть лишь галерею из колоссальных, доходящих до облаков колоколен, до слуха пассажиров донеслись рокочущие звуки богослужений. Флаги и вымпелы развевались на ветру, а дым от сжигаемых в честь праздника благовоний на какое-то время полностью окутал корабль. Далеко внизу под ревущими двигателями раскинулись бесчисленные площади и дворы храмовых комплексов и соборов, до отказа набитые армиями молящихся монахов. Проповедники и епископы ковыляли между рядами верующих, потрясая церемониальными посохами, и с фанатичной страстью зачитывали отрывки из «Лектицио Дивинитатус». И снова Месринг позволил лицезреть себя в парадном облачении экклезиарха, после чего провел службы совместно со всеми верховными кардиналами. Каждый из них старался переплюнуть остальных в размахе празднования Дня Освобождения. Только по окончании проповеди кардинала Гормански, которую экклезиарх проспал (священникам из свиты пришлось потрудиться, чтобы скрыть его похрапывание), Месринг смог удалиться в свои покои.
Священнослужитель прошагал вверх по бесконечной лестнице, отмечая каждый шаг ударом великолепнейшего посоха по мраморным ступеням. Когда экклезиарх в сопровождении небольшой орды дьячков и пономарей проходил мимо караулов дворцовой стражи, крестоносцы из Фратерис Темплар опускались на бронированные колени. На вершине громадной лестницы двойной строй монахинь-хористок распевал навязчивые священные гимны, призванные проводить Верховного лорда в его громадную золотую кровать. Месринг остановился, заметив в хоре ясное и красивое личико.
— В мои покои, — произнес он, указав рывком посоха на приглянувшуюся монахиню, — поможешь мне совершить вечернюю молитву. — Взгляд желтоватых глаз переместился на юную деву, стоявшую рядом. — А ты, дитя мое, приходи к рассвету.
Обе послушницы буквально засияли от радости, похоже, слабо представляя, какого рода помощь потребуется от них экклезиарху. Преодолев последние ступени, Месринг позволил сопровождавшим его священникам забрать посох, митру и снять длинную мантию с его разжиревшего тела.
После того как процессия миновала две напичканные ауспиками арки и два поста стражи Фратерис Темплар, экклезиарх решил распустить свиту.
— Только один! — рявкнул он, заставив суетливую толпу камердинеров, помощников и жрецов расползтись по сторонам и отправиться либо в свои кельи, либо выполнять пожелания Верховного лорда, отчет о которых он ждал к утру.
Наконец, войдя в личные покои, полные древностей и богатств, Месринг передал последнему оставшемуся с ним священнику остатки церемониальных одежд. Когда экклезиарх подошел к стоящему в комнате столу из септревого дерева с миской и кувшином святой воды, из одежды на нем осталась лишь нижняя сорочка и драгоценные кольца. Сопровождающий его священник молча повесил врученные ему рясы на ближайшую стойку.
— Мне теперь придется прождать полночи из-за вашей медлительности, уважаемый? — прошипел Месринг, жестом указывая слуге перелить воду из кувшина в мраморную чашу.
Экклезиарх вытянул руки, и священник тут же склонился и пылко поцеловал тыльные стороны пухлых ладоней.
— Ладно, довольно, — нетерпеливо пробормотал Месринг.
Слуга принялся снимать кольца с толстых пальцев экклезиарха, размещая их на паре изваянных из мрамора подставок в форме человеческих кистей. По окончании этого действа Месринг погрузил руки в чашу и умыл усталое лицо. Затем выдернул полотенце из рук помощника и насухо вытерся. Только экклезиарх собирался скомкать влажную полосу ткани, которую сжимал в руках, и бросить ее обратно, как обнаружил, что священник с восхищением разглядывает одно из изысканных колец, несколько секунд назад украшавшее палец Верховного лорда.
— Да как ты смеешь?! — зарычал Месринг, занося ладонь, чтобы научить слугу манерам. — Что за наглость! — воскликнул он, заметив, как тот, не обращая внимания на слова, пытается примерить драгоценность.
Рука священника из свиты метнулась вперед с невероятной скоростью и силой. Через секунду вытянутая для пощечины кисть Месринга оказалась в болевом захвате. Заплывшее жиром лицо экклезиарха исказилось от боли. Едва заметного скручивания сустава хватило, чтобы дрожащее тело Верховного лорда охватила жуткая боль.
Слуга продолжал разглядывать надетое на указательный палец кольцо экклезиарха. Оно было выполнено в форме символа Адептус Министорум с крохотным черепом в центре. Глазницы пылали красным, показывая, что кольцо заряжено. Ухватив Месринга за один из многочисленных подбородков, священник прижал его к холодному мрамору стены. Экклезиарх попытался бороться, но быстро прекратил это бесполезное занятие, когда рука была выкручена сильнее.
Священник прижал палец с кольцом к горлу Экклезиарха.
— Изумительно, — произнес он, разглядывая крохотный наперстный лазер. — Работа джокаэро, да?
Месринг, практически парализованный от ужаса, кивнул.
— Осторожнее, — предупредил священник, — я бы не хотел, чтобы ты сам себе глотку перерезал. Это замечательное изделие должно спасать твою жизнь, а не стать причиной ее окончания. Уверен, что ты согласишься.
В этот раз Месринг выразил согласие, медленно закрыв и снова открыв желтоватые глаза.
— Кто ты? — прошипел экклезиарх, корчась от боли. — И чего тебе надо?
— Кто я? — повторил вопрос священник — тот самый священник, который был старшим и приближенным слугой экклезиарха уже много десятилетий. Знавший все пристрастия и секреты своего господина. Не отходивший от Месринга в течение всего пути от Императорского Дворца и помогавший благословить Верховных лордов в Анесидорийской часовне. — И чего я хочу?
Он сделал движение челюстью, как будто перекатывая что-то во рту, а затем с силой сжал зубы. Месринг с ужасом наблюдал, как лицо священника начинает дергаться и дрожать. Затем по нему пошла рябь, как от брошенного в воду камня. Перед полными ужаса глазами экклезиарха проходила ужасная трансформация. Длинные седые волосы осыпались на мраморный пол вместе с клочками спутанной бороды. Линзы скатились по щекам перевертыша, словно две слезинки, а покрывавшая губы пластековая пленка отслоилась и упала на пол, похожая на полоску высохшей кожи. Когда полиморфин окончательно прекратил действовать и превращение полностью завершилось, Месринг сумел разглядеть своего незваного гостя.
— Вангорич…
— Именно.
Увидев врага в лицо, экклезиарх смог вернуть себе часть привычного самодовольства.
— Это беспредел, — процедил священник, — Верховные лорды узнают об этом.
— Нет, — с полной уверенностью покачал головой Дракан Вангорич, великий магистр Официо Ассасинорум. — Секунду назад ты спросил, чего я хочу. Прямо сейчас, ваше высокопреосвященство, я хочу, чтобы вы заткнули бездонную дыру, которая у вас вместо рта. Потому что иначе я избавлю твои плечи от необходимости таскать на себе голову. А потом один из моих оперативников, внедренных в твою организацию, досконально изучивший твои манеры и стиль поведения, примет твой облик и будет выполнять твои обязанности. Мы поняли друг друга?
Месринг обдумал слова великого магистра и снова моргнул, соглашаясь.
— Вот что я от тебя хочу, — начал Вангорич. — Свяжешься с лордом-главнокомандующим Удо и заставишь его провести еще одно внеплановое собрание Двенадцати. Только Двенадцати.
— И зачем мне это делать? — спросил Месринг.
— Ой-ой, — перебил его Вангорич, постучав пальцем с наперстным оружием по горлу. — Я не хочу, чтобы
