Дальше на юге, за морем зеленой смерти, метеориты и капсулы продолжали сыпаться на прометиевые поля, приземляясь в дюнах и прямо посреди строя своих же товарищей. Но на место раздавленных тварей из десантных модулей выбегало вдвое больше бойцов. Периодически на поверхность спускались и более крупные транспортники и орбитальные буксиры, состоявшие, казалось, из магна-захватов, анкерных связей и реактивных двигателей. Эти неуклюжие посудины были далеко не так быстры, как начиненные пехотой метеориты, зато они спускали на поверхность колоссальные боевые машины, грубо собранные из гор железного хлама, отдаленно напоминающие орочьих божков и их предводителя — Зверя.
Когда авточувства брони засекли легкое дуновение ветерка, Максимус Тейн удовлетворенно кивнул. Восходящее солнце заставило воздух двигаться.
— Всем ротам, — объявил он по открытому каналу связи, — прекратить огонь! Бережем боеприпасы.
Треск болтерных выстрелов затихал, в то время как ветер становился все сильнее. Вскоре смолкли и пушки «Громовых ястребов», и орудия крепости. Орки тут же ринулись вперед, перелезая через горы трупов сородичей и грохоча подошвами по обшивке корабля, готовые броситься на врага. Их грубые клинки хищно блестели — чистые, не запятнанные кровью. Стрелковое оружие грохотало, пули при попадании в стены форта рикошетом отскакивали в сторону, высекая пучки искр. Ксеносы разевали пасти и испускали утробный рев, исполненный чистой звериной агрессии. Бастионы дрожали от топота тысяч ног.
Кулаки Образцовые молча смотрели на врага, опустив болтеры. Никто не попытался выхватить меч или пистолет. Ни один боевой брат, стоящий на парапете, не шевельнулся. Атакующая орда приближалась. Беспорядочная пальба звучала все ближе. До защитников форта донесся рев цепных топоров, рубил и лязг мечей. Чудища исходили слюной, предвкушая кровь и пыл сражения. Три длинных шага до цели. Два. Один.
Мягкие предрассветные сумерки закончились. Лучи яркого солнечного света полыхнули над горизонтом. Эйдолика сделала оборот. Над пустынным миром начинался день. Ночь, которая на этой планете была временем массового производства и разработки прометиевых полей, завершилась. Обычно с наступлением дня начинали работать световые коллекторы и панели фотоэлементов. Люди старались извлечь максимум пользы из близости Эйдолики к своей звезде. Однако сейчас все это оборудование лежало разбитым на части, серебристыми осколками отмечая путь зеленокожей орды.
Солнце взошло. Дюны вокруг звездного форта не давали никакой защиты от невероятного жара и радиации звезды Франкентала. Температура у поверхности резко возросла, и черный песок начал спекаться под ослепительными лучами. Пустынный мир обернулся вокруг оси, оставив луну на темной стороне. Местная звезда, истинная повелительница эйдоликанских небес, начала свое путешествие по небосводу. Оптическая система в шлеме Максимуса Тейна подобрала фильтры, больше всего подходящие для защиты глаз капитана. Все вокруг стало белым и ярким. Толпа врагов превратилась в единую массу. В рваную тень. В черную стену клыков, шипастой брони и зазубренного оружия на фоне бесконечного сияния.
И эта стена вспыхнула. Все, что могло гореть, начиная с примитивной одежды и шкур и заканчивая тяжелой кожаной броней, загорелось. От мощной радиации зеленая плоть обугливалась, а внутренние органы тварей спекались. К тому времени как зеленокожая орда добралась до Тейна и строя Кулаков, звезда Франкентала уже сделала свое дело, оставив от нападающих лишь сажу и пепел, кружащийся на ветру.
Адептус Астартес еще несколько секунд простояли на парапетах. Некрашеный керамит их брони переливался в лучах эйдоликанского солнца всеми цветами радуги.
— Всем ротам, — объявил Тейн по общему вокс-каналу, — уходим в крепость!
Едва различимые в огненном аду силуэты космодесантников развернулись и двинулись сквозь ослепительное сияние к входам в ангары и шлюзы. Тейн приказал опустить экраны звездного форта. Громадные металлические щиты, которые будут, если потребуется, опущены и при обороне, закрыли все входы и иллюминаторы «Альказар Астры», ограждая обитателей от радиации и безжалостного жара звезды Франкентала и позволяя им пережить этот смертоносный день.
После того как щиты опустились и ночная битва наконец завершилась, самым простым решением было бы распустить космодесантников по своим кельям для отдыха и орденских ритуалов. Но у них оставалось слишком много работы. Крепость-монастырь получила серьезные повреждения, и на их устранение могло понадобиться куда больше времени, чем длительность эйдоликанского дня. Нужно было провести ремонтные работы и возвести дополнительные укрепления перед новой кровавой бойней, что ждала их следующей ночью. На другой стороне планеты седьмой капитан Дентор все еще сражался с врагом на плоскогорье Тракиса. В дневное время из-за излучения звезды вокс-связь становилась невозможной, но Максимус Тейн верил, что Дентор догадается укрыться в подземных хранилищах и древней системе пещер Большого Бассейна и переждет день, в то время как враг поджарится под лучами безжалостного солнца Эйдолики.
Капитан в сопровождении Менделя Реоха вошел в крепость через пусковые шахты «Громовых ястребов». Проходя между закрепленными на палубе кораблями, Тейн обернулся к апотекарию:
— Я хочу поблагодарить тебя, брат, за твою дерзость и упорство, за добрый совет, — капитану Кулаков Образцовых удалось выдавить из себя слабую полуулыбку, — и больше всего — за мастерство, с которым ты машешь мечом.
Реох остановился и посмотрел на своего капитана и друга. Он не мог улыбнуться в ответ из-за металлической решетки, заменявшей рот. Но было очевидно, что от похвалы воин чувствует себя некомфортно.
— Я благодарен нашему светилу, — сказал он. — Думаю, что моя помощь нужна в апотекарионе.
Как только двери ангара захлопнулись за спинами космодесантников, Реох свернул в ближайший коридор.
— А вам, магистр Тейн, нужно отправиться в тактический ораторий.
— Я не магистр, — возразил Максимус Тейн.
Капитан очень щепетильно относился к таким вещам.
Однако, учитывая смерти Аламеды и Гартаса, он был старшим выжившим офицером в иерархии ордена.
— А вполне мог бы быть, — заметил Реох. — С титулом или без, ответственность все равно лежит на тебе.
В оратории Тейн обнаружил почтенного Церберина. Космодесантник выглядел как мешанина из разбитой брони, тряпок и грубо зашитых ран. Кровь капала на пол помещения, а слуга с ведром и тряпкой подтирал постоянно натекающие лужи.
— Капитан, — поприветствовал его Церберин.
Тейн поджал губы.
— Нам нечасто раньше приходилось беседовать с глазу на глаз, — наконец заявил он.
— Капитан?
— Временами у меня были причины считать тебя назойливым, недостаточно скромным и чрезмерно официозным, — продолжал он. Космодесантник отвел глаза. — Но ты показал себя с хорошей стороны и верно служил и магистру Аламеде, и первому капитану. Поскольку сейчас я — старший офицер нашего ордена, то мне тоже понадобятся твои услуги. Согласишься ли ты продолжить службу в качестве почетного стража,
