Великан обернулся и коротко взглянул на магоса биологис. Из-за мокнущих язв, радиационных ожогов и рубцов лицо космодесантника казалось будто бы недоделанным. Имперский Кулак снова развернулся к телам братьев.
— Возможно, вы сможете помочь нам, если взглянете на идентификационные номера брони…
— Дилувий, стенное имя — Заратустра, — произнес космодесантник. Урквидекс сделал пометку в планшете. — Ксавий, стенное имя — Покой. Тиланор, стенное имя — Угрюм.
Великан замолчал.
— Где их нашли? — спросил он после паузы.
— Координаты три, шестьдесят два, семьдесят два, четырнадцать, — быстро ответил Урквидекс. — Был такой гравитационный сдвиг, что…
— Планету вывернуло наизнанку, — закончил за него Имперский Кулак. — Хромы, зеленокожие, Адептус Астартес. Все оказались под землей прямо в разгар битвы, словно какие-то ксеноархеологические артефакты. Я сражался и убивал. Потерял счет времени. Земля начала двигаться под ногами. Прямо перед лицом вырос утес. Настоящая волна из земли, камня и тел. Мои братья оказались под ней. Земля их поглотила. Я думал, что магос тоже погиб.
Урквидекс вместе с космодесантником прошел к гусеничной каталке, на которой лежал Фаэтон Лаврентий. Разбитые губы жреца по-прежнему повторяли бессмысленные слова. Он истекал слюной и скреб по воздуху руками.
— Ваша оценка не совсем верна, — заметил Урквидекс. — Его имплантаты поддерживают работу умирающей органики. Мы извлекаем полезную информацию из его когитатора и иных систем. По прогнозам магосов физик, он не выживет.
— Сделайте, что сможете, магос, — сказал Имперский Кулак. — Я обязан ему жизнью.
Космодесантник вытер каплю крови со лба Лаврентия просторным рукавом своего одеяния.
— Как вы оказались в обломках «Амкулона»? — спросил Урквидекс. — Если не возражаете против пары вопросов, конечно. Мой мастер-прим требует данные для отчета.
— Я остался один на планете, которую враг разрывал на куски, — ответил десантник. — Эвакуировать нас было некому. А с планетой не получится сражаться мечом. Все, что у меня оставалось, — это телепортационный маяк… И надежда.
— Он сработал?
— Да.
— Хотя раньше не работал.
— Именно так.
— И вас перенесло?..
— На «Амкулон», — кивнул космодесантник, — но с задержкой, которую я не заметил. Аномалию засекла моя броня. Перенос занял долгое время.
— Мастер-прим считает, что, когда штурмовая луна ксеносов покинула систему, гравитационные аномалии, которые препятствовали построению маршрута телепортации, исчезли. После ухода тела-катализатора ваш перенос завершился. Магос Лаврентий действительно помог нам отследить ваши жизненные показатели. Если бы штурмовая луна не внесла помехи в механизм телепортации, вы оказались бы в токсичной среде корабля намного раньше. Ваш организм не выдержал бы долгого воздействия излучения, и спасать было бы некого.
— Что вы хотите сказать, магос? — Космодесантник отвернулся от Лаврентия и встал перед обзорным экраном из бронестекла, занимавшим одну стену лабораториума. Заслонки были подняты, и звездный свет попадал в помещение. — Что мне повезло?
— Если бы я верил в удачу, — ответил Урквидекс, — а я в нее не верю, то да, я бы сказал, что вам очень повезло. Вы — последний выживший из своего ордена.
— Верно, — согласился Кулак. — Последний. И где же здесь везение?
Собеседники посмотрели на два практически уничтоженных ледяных мира-близнеца, вращающихся в бездне космоса за экраном. Несмотря на столбы дыма от горящих кузен и черные облака, закрывающие большую часть поверхности, они все еще ярко сияли отраженным светом.
— Ваши? — спросил космодесантник.
— Уже нет. Эти миры-кузни были захвачены ксеносами. Инкус Максимал и Маллеус Мунди. Молот и Наковальня. Мы вышли из имматериума, чтобы состыковаться с сигнум-станцией Механикус и вывезти с нее персонал и ценные данные. Несмотря на потерю этих великих кузен, как нам сообщили, целый флот, загруженный оборудованием и верными слугами Бога-Машины, смог сбежать от врага. Однако не все зоны боевых действий могут похвастаться таким же результатом. Множество имперских миров в пограничных секторах полностью перестали выходить на связь. Целые цивилизации погибли. Города охвачены пламенем. Наибольшее беспокойство и восхищение вызывают планеты, отказавшиеся сдаваться захватчику. Сообщается о применении вирусных бомб на Ундине. Настоящая трагедия. Но мы можем извлечь из нее урок. Знание через жертвы.
Имперский Кулак посмотрел на неподвижные коконы на операционных столах. Через защитную мембрану просвечивали разбитые желтые наплечники.
— Довольно разговоров, магос, — произнес он. — Если вы не возражаете, я хотел бы побыть один.
— Конечно, — кивнул Урквидекс. — Последний вопрос, если позволите. Для отчета.
— Слушаю.
— Как вас зовут?
Космодесантник перевел взгляд на бесконечную пустоту космоса.
— Мое имя Курланд. Второй капитан, — ответил Имперский Кулак. — Стенное имя… Резня.
Гэв Торп
Император ожидает
Отголоски будущих перемен…
Метаморфоз — самое действенное средство адаптации во Вселенной. Способность не просто изменяться, но полностью преобразовывать себя, можно рассматривать как апогей эволюции. Подобное перерождение, спровоцированное и внешним, и внутренним воздействием, является окончательным переходом из одного состояния в другое.
Метаморфоз как реакция на угрозу позволяет жертве превратиться в хищника; выжить исчезающему виду; стерильному потребителю стать плодовитым производителем. Одиночные организмы, претерпев полную трансформацию — качественное изменение врожденных особенностей, — начинают процветать в неблагоприятных прежде условиях.
Разумные расы или пансистемные цивилизации, способные к метаморфозу — истинному метаморфозу, с переходом в совершенно новое состояние, — представляют собой силу, бороться с которой возможно лишь аналогичной трансформацией. Любой их конкурент либо остается прежним и погибает, либо всецело изменяет себя.
Тот, кто не способен подняться над прошлым, обречен утонуть в нем.
Глава 1
Лепид Прим — орбита, 544.М32— Колосс», говорит орбитальный диспетчер. Повторяю, измените курс на шесть-три-восемь, возвышение сорок-один. Вы на траектории столкновения с «Благородным странником».
— Не обращать внимания, — приказал капитан Рафаль Кулик. — Держать курс.
Кулик был высоким плотным мужчиной с морщинистым от прожитых лет лицом, но из-за жизни, проведенной в варп-переходах, его истинный возраст оставался загадкой. Над темно-коричневыми глазами и такой же кожей лба вились серебристо-седые кудри, которые он каждое утро выпрямлял и расчесывал на уставной пробор, тратя немало сил и лосьона.
Носил он повседневный китель с эполетами и обшлагами, расшитыми золотом на синей ткани, но без единой медали, не считая аквилы со значком сегментума Солар в когтях. Она указывала на чин Рафаля — флаг-капитан, патрульный командующий. На поясе офицера висели надежная абордажная сабля и увесистый табельный лазерный пистолет. Черные сапоги Кулика ярко блестели.
Атмосфера на мостике была тихой и напряженной — под стать настроению человека, от которого зависела судьба всех членов экипажа. Присутствие Рафаля ощущал каждый из них. Капитан стоял в самом центре главной командной палубы, окруженный ореолом невозмутимой важности истинного лидера, лишенного самомнения. Младшие офицеры ждали его следующих приказов, полулюди-сервиторы бормотали литании докладов о состоянии систем космолета.
Мостик имел форму сплющенной полусферы около двадцати пяти метров в диаметре, со сводчатым потолком высотой почти пару десятков метров. Внизу располагался командный ярус, вверху, словно на антресолях, — обзорная и навигационная палубы. Самым важным объектом здесь был
