происходили столкновения интересов различных лиц, групп, группировок и всевозможных структур. И всем кушать хочется. Как всегда у нас, в каждом большом деле наблюдались неимоверный бедлам и безалаберщина. Помимо множества копий рукописи, которые снимались для разных учреждений и организаций, разные люди делали свой бизнес – самостоятельно снимали копии с рукописи и продавали иностранцам. Дело дошло до того, что заведующие четырьмя отделами ЦК КПСС обратились в секретариат ЦК с требованием разобраться и положить конец безобразию.
Разбирательство происходило на уровне председателя КГБ Ю.В. Андропова, который 27 сентября 1968 года докладывал в ЦК КПСС: «Не были приняты меры, исключающие размножение рукописи, а также ознакомление с текстом посторонних лиц… Размножение рукописи в таком большом количестве экземпляров не вызывалось необходимостью… Не исключено, что копии рукописи Жукова Г.К. могли оказаться за границей. В ходе проверки выявлены факты нарушения финансовой дисциплины…»
Обратим внимание на замечание про финансовую дисциплину. Допустим, Жуков сам писал книгу и при этом потратил некую сумму – купил не пузырек, а, к примеру, ведро чернил. Кому какое дело до денег в его кармане?
Но этим вопросом почему-то вдруг занимается КГБ. На уровне Председателя КГБ, который к тому же еще и кандидат в члены Политбюро. Это означает, что создание мемуаров было не личным, а государственным делом. На осуществление данного грандиозного проекта были выделены казенные денежки. И немалые.
Из заявления Андропова следует, что многочисленные соавторы стратега растаскивали выделенные на эту затею народные копеечки в достойных упоминания количествах. Помимо того, еще и рукописями торговали.
Недремлющие компетентные органы недоглядели. Потому вызванный на ковер товарищ Андропов смягчает картину: не исключено, что копии рукописи… Вместо того, чтобы открыто признать: оплошала контора, ушла рукопись.
Это я к тому, что и за рубежом ходили копии, и самые смачные отрывки публиковались в журналах. А лучше этого фрагмента и не придумаешь: глупенький Сталин, которого боялась вся Европа, сдуру на коня забрался да с него и свалился! А дурной сталинский сынок об этом одному Жукову на ушко шепнул, а Жуков-балаболка всему свету растрезвонил!
Вот что на первых полосах публиковать! То-то смеху было бы! Вот бы тиражи подскочили!
Но не было такого фрагмента в настоящей первоначальной рукописи мемуаров Жукова. Рукопись прошла через тысячи рук, в том числе и вражеских, но никто про арабского коня ничего не вычитал.
Но вот появилась «Последняя республика» с ехидным вопросом, только тут вдруг полковника Маслова и озарило: так ведь я же был у Сталина инструктором верховой езды! Вот только тут бравый кавалерист и вспомнил во всех подробностях тайные уроки на манеже и их печальный конец. Вспомнил через пять десятков лет гробового молчания. А до того никак вспомнить не мог.
А за ним вдруг и дочь Жукова Мария Георгиевна радостно воскликнула: ой, смотрите, что я нашла! Проклятая цензура вырезала!
Тут-то в мемуарах Жукова и появилось дополнение: настало, мол, время народу правду поведать.
Давайте же на мгновенье допустим, что вся эта история – чистой воды правда. Что же получается? Под большим секретом, сын Сталина рассказал Жукову нечто такое, что никому рассказывать не следовало. А Жуков растрепал на весь свет.
Да не просто так, а в печатном виде с переводом на все мыслимые языки. Мы-то знаем: Сталин – зверь, Сталин – урка, Сталин – убийца. И все же он Верховный Главнокомандующий в самой кровавой войне в истории человечества. Хоть что-нибудь святое должно остаться.
Но Жуков и тут мстительно гадит, рассказывая историю, которую ему сообщили под большим секретом.
Если весь этот сюжет – чистая правда, тогда выходит, что Жуков – трепач и сплетник.
В декабре 1942 года Жуков лично руководил операцией в районе Ржева. Для грандиозного наступления были сосредоточены 33 армии, в том числе 23 общевойсковые, 3 ударные, 1 танковая, 4 воздушные и 2 резервные, не считая отдельных корпусов, дивизий, бригад, полков и сотен тысяч солдат маршевого пополнения. Жуков бросил в сражение 3290 новейших танков, более тысячи самолетов, 24 тысячи орудий и минометов.
Жуков операцию запорол.
Жуков сжег миллионы снарядов и сотни миллионов патронов.
Жуков потерял почти все танки и сотни самолетов.
Потери войск – 215 тысяч убитых, искалеченных и раненых. При нулевом результате. Это сражение превосходило все, что знала мировая история.
Жуков не просто его участник, а главный инициатор, организатор, вдохновитель и руководитель. Об этом грандиозном сражении и о своей роли в нем великий стратег начисто забыл.
А сталинское падение с арабского жеребца он хорошо помнит и смачно описывает.
Хотя сам падения не видел.
Вот вам цена шедевру военной мемуаристики: про грандиозные операции стратег рассказывать не стал, а передавать пересуды – пожалуйста.
Что же важнее для кремлевской пропаганды: сражение под руководством Жукова или пустяковый эпизод из жизни Сталина, который известен только по сплетням?
Важнее сплетня.
Ибо она подпирает главный устой всей коммунистической идеологии: войну Советский Союз якобы выиграл, Сталин якобы верил в победу и радовался вместе со всеми. На радостях даже и парад помышлял принимать, да только чуток у него не получилось…
6
В мемуарах, которые вышли при жизни Жукова и выходили потом два десятка лет после его смерти, ничего не сказано ни про сталинское падение, ни про разговор с его сыном, ни про то, что Сталин подсказывал Жукову, на каком именно коне принимать парад. Но вот в самых последних, т.е. самых правдивых, вариантах мемуаров вдруг открылась новая правда истории.
Однако великую радость открытия омрачает мелкая неувязка. По вновь обнаруженной версии, Сталин «не без намека советовал» Жукову белого арабского коня, того самого, как выясняется, с которого сам и свалился. Но всем известно, что Жуков принимал Парад Победы НЕ НА АРАБСКОМ коне. Хроники и снимков того парада предостаточно, и каждый сам может уловить разницу. Даже невооруженным глазом.
Разнице той много веков. Европейский рыцарь защищал свой замок, деревни и земли в округе. Скакать за сотни верст ему не было нужды. Потому он мог себя и коня своего защитить тяжеленными доспехами. Латы средневекового рыцаря весили 50–60 килограммов, да еще и коня броней обвешивали. Это еще столько же, если не больше, килограммов. Помимо этого – оружие всадника, седло, сбруя и прочее. Чтобы нести такого бронированного седока, конь требовался большой на мускулистых ногах толщиной с хорошее бревно.
А на бескрайних просторах Арабского халифата – от Хорезма до Адена и от Кордовы до Кандагара – надо было скакать под испепеляющим солнцем дни и недели. Тяжелые стальные доспехи тут никак не годились. Для таких условий конь требовался совсем иной: легкий, быстрый, выносливый.
Арабы наносили поражение противнику не тяжестью мечей, а внезапностью и стремительностью своих атак. И защищали себя не стальными доспехами, а резвостью ног своих скакунов. Это как поединок чемпиона мира по боксу с чемпионом мира по бегу.
Обратим внимание на снимки покойного Саддама Хусейна. Он на арабском скакуне любил красоваться. И мужик вроде не крупногабаритный, а ноги чуть до земли не достают. Вроде как на ишаке едет, на эдаком тонконогом изящном ишачке с лебединой шеей.
Грациозная, по-лебединому изогнутая шея – не поэтический оборот, а официальное описание арабской породы. Там же сказано: маленькая голова, узкий череп, вогнутый «щучий» профиль, большие выразительные глаза, широкие ноздри, маленькие уши, глубокая, четко очерченная подщечина, красивым
