Тони глотнул виски и прикрыл глаза.
– Пришла вовремя, минута в минуту, одета просто, не вычурно, почти без косметики. Вежливая, умная, образованная, к мужчинам относится с презрением, но старается это скрыть.
– А еще, пожалуй, импульсивная… – взгляд Бенедикта метнулся к фотографиям на столе. – Любит погорячее… Что скажешь о стимуляторах? Но вряд ли курит, – он нахмурился. – Мешает работе. Что она пила? Алкоголь, кофе? – откинувшись на спинку кресла, Бенедикт потер запястье, – казалось, он заинтересовался.
– Минеральная вода, – Тони улыбнулся.
– Сразу перешла к делу?
– Нет, трепались о всякой ерунде минут двадцать. У нее правильная речь – мне всю дорогу казалось, что я читаю учебник английского. «Как вам погода в Бирмингеме?» – Тони фыркнул и снова потянулся к бутылке с виски.
Бенедикт кивнул.
– Изучала.
– И тщательно. Убедившись, что я не опасен, заговорила о своей работе. Очень осторожно – знаешь, как будто намеками, но так, чтобы все было ясно. Сказала, что устала, что не чувствует прежнего азарта, что стала испытывать раздражение по отношению к клиентам…
– Ложь. Всегда испытывала.
Тони согласно улыбнулся, отпивая из стакана.
– Что тебя в ней зацепило? – Бенедикт подался вперед, заразившись его задором.
Тот сделал еще глоток и сощурился.
– Взгляд. Красивая женщина, – он замешкался на мгновение, – из тех, мимо которых не пройдешь. Яркая профессионалка – явно первого эшелона. Высокомерная, дерзкая. И этот взгляд. Полный… жажды. И страха. Она ни за что в жизни не признает, но… я вижу.
– Я ее беру, – в голосе Бенедикта прорезались бархатные нотки. – На ближайшую среду.
***
– Благодарю, что приняли меня, – я знаю, что у вас… напряженный график, – глаза сидевшей перед ним женщины смотрели насмешливо и надменно.
– Мне показался интересным ваш случай, – в тон ей ответил Бенедикт, – не каждый день встретишь представителя этой профессии, способного к эмоциональному выгоранию. Однако, мне не совсем ясно, чего вы ожидаете от меня.
– Разве это не очевидно? – она выпрямилась в кресле и посмотрела на него. Ее холеное полноватое тело, казалось, источало небрежную привлекательность. – Я хочу вернуть утраченное влечение и остроту ощущений. Без этого моя работа не будет стоить и гроша. Мне рекомендовали вас как уникального специалиста, и я ожидаю, что вы разбудите во мне… дополнительные ресурсы.
– Что именно вас интересует и к каким методам вы уже прибегали?
Она пожала плечами.
– К обычным. Наркотики, алкоголь. «Нестандартные» практики.
– BDSM?
– Это то, что я предпочитаю в собственной… сексуальной жизни, – она облизнула губы, – для того, чтобы вернуть свежесть переживаний от работы, я использую более грубые методы. Так проще.
Он кивнул.
– Но едва ли эффективнее. С некоторых пор. Вам известно, что я не использую нетрадиционные практики?
Она поморщилась.
– Да, известно. Собственно, поэтому я долго сомневалась, стоит ли обратиться к вам, хотя время работает против меня. Что толку идти к хастлеру, если он не может предложить тебе ничего нового? Но после того, как на прошлой неделе мне пришлось… – она помедлила, преодолевая внутреннее сопротивление, – отказать троим клиентам из-за неготовности провести самую простую сессию… – на миг в ее лице промелькнуло загнанное выражение – я решилась. Все остальное я испробовала. Это мой последний шанс.
– Возможно, – он наклонил голову, соглашаясь. – А, может быть, и нет. В любом случае, принимая окончательное решение, имейте в виду, что обратного пути не будет.
– Что это значит – обратного пути не будет? – она посмотрела на него с недоумением.
– Это значит, – он посмотрел ей прямо в глаза, чуть подавшись вперед, – что я собираюсь трахнуть тебя.
Ее зрачки медленно расширились.
– Когда? – спросила она, уже без следа прежней небрежности и надменности.
– Мой помощник свяжется с тобой, – светским тоном отозвался он, поднимаясь с места. – А сейчас прости, у меня дела. Напряженный график.
***
Никто не заподозрил бы в ней жрицу любви, мимолетно подумал Бенедикт, глядя, как Элен грациозно проходит в его игровую комнату, одетая в легкое черное муаровое платье-футляр до колен и простые классические туфли. «Словно на вечеринку собралась», – хмыкнул он про себя и закрыл дверь.
– Выпьешь? – он подошел к небольшому столику с напитками и бегло просмотрел этикетки бутылок. Он никогда не пил во время сессии, но клиенткам иногда это требовалось.
– Нет, благодарю, – она расположилась в низком кресле у столика и, бросив мимолетный взгляд на кровать, повернулась к нему. – Прошло две недели с тех пор, как мы договаривались о встрече, и я, признаться, не ждала, что твой человек позвонит именно сегодня, – Элен говорила спокойно, но чувствовалось, что она на взводе. – Ты сорвал мои планы. Я могу рассчитывать в ответ на что-то особенное?
– Никогда не знаешь, – Бенедикт снял пиджак и опустился во второе кресло, оставшись в белой просторной рубашке и светлых брюках.
Бросив пиджак на столик, он молча рассматривал ее.
– А чего бы ты хотела? – внезапно спросил он.
Она сердито отбросила назад французскую косу, падающую ей на плечо.
– Если бы я знала это, меня бы здесь не было, – раздраженно процедила она.
Бенедикт улыбнулся и вытянул ноги перед собой, устраиваясь поудобнее в кресле.
– Что ты обычно делаешь на своих сессиях? Как обращаешься с клиентами?
– Как и все, – она иронически усмехнулась, – занимаюсь сексом. Качественным и хорошо оплаченным.
– В твоем мастерстве я не сомневаюсь. Что делает эти встречи… волнующими?
Она задумалась.
– Жар. Власть. Ощущение того, что они полностью в моих руках. Способность управлять их возбуждением, довести их до пика. Так… было, – Элен запнулась. – Теперь мне все равно. Мне все безразлично.
– И это тебя убивает, – он не спрашивал.
Она кивнула.
– Что ты чувствуешь, когда они возбуждаются?
– Торжество. И упоение силой, – Элен слабо улыбнулась. – Раньше чувствовала.
– Я не об этом, – Бенедикт прикрыл глаза и вновь открыл их. – Что чувствует твое тело?
– Тело? – она смотрела непонимающе.
– Да-да, тело. Насколько быстро ты сама способна завестись?
– Завестись? Я не завожусь, я – проститутка, если ты забыл. Моя задача – удовлетворить клиента. И контролировать себя. За это мне платят, а не за мое собственное удовольствие, – резко возразила Элен.
– Ошибка, – мягко проговорил Бенедикт. – Вот мы и обнаружили ошибку. – Он помолчал некоторое время, сидя в кресле, обманчиво спокойный и расслабленный, а затем отрывисто скомандовал:
– На кровать.
Элен медленно поднялась и проследовала по направлению к постели. Если ее и удивила эта мгновенная перемена темы, то она не подала
