- Отвали! – Паша Кадьяк оттолкнул Дарью и заметался по островку, матерясь на белый свет.
Но везде была невидимая стена - гладкая, как оконное стекло, и несокрушимая, хоть он колотил по ней руками и ногами. Долго, но безуспешно колотил, а потом прислонился спиной к березке и впал в прострацию.
Дарья Мумулина присела у его ног и тихонько запричитала:
- Дура, я - дура последняя. Забыла я наказ матери о гиблом месте. Сгинем мы теперь здесь оба, сгинем.
4
Перед поселком тропку сменила щебеночная дорога вся в больших и маленьких лужах. Карась за пазухой давно не трепыхался. Иван Сапфиров, почувствовал, что запарился, сдернул с головы шлем и сменил бег на быстрый шаг. Почта находились на первом этаже красного дома на центральной площади, рядом с фельдшерским пунктом.
- Эй, Сапфиров, где Даша-почтальонша?– выйдя на крылечко блочного домика под шиферной крышей, крикнул Макалин – крупный старик в коричневой жилетке поверх синей рубашки. - У нее наша пенсия!
- Сам ее ищу! – замедлив шаг, отозвался враждебно Иван Сапфиров, паря дыханием. Десять лет назад его жена - Нина - устала от жизни в одной избе со свекровью и переселилась в дом Макалина.
- Она тебе пенсию понесла! – поразился Макалин.
- Врешь! – не поверил Иван Сапфиров.
- У Нины спроси! Даша в черной курточке бежала мимо нашего дома, с сумкой к лесу! - обиделся Макалин. – В лесу только ты с матерью живешь!
- Ваня, зайди! Чаю попьем! - выйдя из-за спины Макалина, пригласила Нина - статная седая женщина.
В ответ Иван Сапфиров махнул рукой и зашагал назад, к лесу.
- Был Ванька лешим, лешим и остался, - печально произнесла Нина и увела мужа с крыльца.
А дождь прекратился. Ветер разорвал все же пелену облаков на полоски, и одну из них закат окрасил в красно-бордовые тона. С севера заметно потянуло холодом.
Иван Сапфиров быстро шел по тропе, огибавшей болото, смотрел внимательно по сторонам и часто звал почтальоншу, - но безрезультатно. У своей избы он оказался, когда кое-где на небе появились звезды.
Мать услышала его шаги по комнате, проснулась и, не открывая глаз, прошептала:
-Сынок, сухарик, дай мне сухарик.
- Мама, я сейчас рыбный супчик сварю. Потерпи, мама. Я сейчас, - пообещал Иван Сапфиров. Растопив печку, он почистил и бросил карася в чугунок с водой и ухватом подвинул близко к горящим поленьям.
Когда суп сварился, Иван Сапфиров половником разлил его по тарелкам. Одну он оставил на загнетке, а с другой подошел к кровати матери. Аккуратно из деревянной ложечки он покормил мать и бульоном и мясом карася, тщательно выбирая косточки, осторожно тряпицей вытирая ввалившиеся губы и острый подбородок.
Насытившись, старушка блаженно простонала и заснула. Тогда при свете догоравшего в печи огня Иван Сапфиров за черным от времени столиком съел свою порцию рыбного супа. А потом он задремал на табуретке, вытянув усталые ноги и прислонившись спиной к бревенчатой стене, которую украшало множество холмиков древесной муки – след работы древоточцев. Минут через пять он проснулся от тишины и понял, что мать умерла. «Завтра похороню ее, рядом с отцом и дедом на опушке леса», - подумал Иван Сапфиров, зажег керосиновую лампу и пошел в сени мастерить гроб из давно приготовленных досок.
5
- Надо успокоиться и ждать, - прервав стенания, сказала внушительно Дарья Мумукина. – Я – почтальон. Меня обязательно будут искать, - и раскрыла почтальонскую сумку.
В ней увидел Паша Кадьяк тонкую пачку рублей, определил на глазок сумму и произнес с горечью:
- Из-за этой мелочевки никто тебя искать не будет. Таких бабок мне на приличные носки не хватило бы.
Дарья Мумукина обреченно свесила голову между широко раздвинутых коленок, накрыла ладонями соломинку и желтый листик, спрятавшийся в спутанных волосах на затылке.
– Тогда мы умрем здесь, - констатировала она траурным тоном.
- Заткнись, дур-ра! – взревел Паша Кадьяк и вновь кулаками, ногами, головой атаковал невидимую преграду. Напрасно, да еще вдобавок разбил себе до крови костяшки пальцев, а на лбу рассек кожу и набил здоровенную шишку.
Ветер разогнал низкую облачность. Закат окрасил несколько облачков в ядовито красный цвет. Заметно похолодало. Сухая полегшая трава покрылась инеем. Из леса на болото вышла стая крупных бездомных собак. Брошенные людьми, одичавшие они рыскали по осеннему лесу в поисках пищи. Из-за засушливого лета зверья в лесу было мало. За день им лишь удалось задрать зазевавшуюся на земле белку.
Ни Дарья Мумукина, ни Паша Кадьяк не восприняли собак, как опасность. А зря. Стая вытянулась в цепь и окружила островок. От слюнявых оскалов, от голодных взглядов и тощих тел веяло смертью.
- Вот наша смерть, - стуча зубами от холода и от страха, сказала Дарья, зарываясь в кучу опавшей листвы.
Внимательно посмотрев на собак, Паша Кадьяк понял, что женщина права и почувствовал спазм в желудке. Снайперская винтовка остались в салоне внедорожника, и он сравнил себя безоружного с никчемной букашкой, которую вот-вот раздавит сапог судьбы.
Стая тем временем неумолимо сужала круг. Лютая злоба на людей придала собакам отвагу и силу. И едва закат погас, они без лая набросилась на мужчину и женщину. И звезды и молодой месяц увидели мучительную смерть человеческую. Даже сумку с пенсионными деньгами собачьи зубы разодрали в клочья.
Но после пожирания человеческой плоти собаки не покинули островок. Невидимая непреодолимая преграда остановила их. И, взбесившись от замкнутого пространства и крови, они перегрызлись друг с другом до смерти. Потом на лесное болотце из появившейся с севера огромной тучи обрушился снегопад.
Наутро все следы трагедии скрылись под глубоким чистым снегом.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/
