Прибежала Глория и спросила:
- Что с тобой, любовь моя? – Подошла и поцеловала его, чувствуя перед ним вину за вчерашний день и вечер.
- Ногу подвернул. Работал вчера за компьютером, не заметил как «отсидел» ногу. Встал и направился к телефону, чтобы позвонить тебе, но нога «не пошла». Тут я и грохнулся. Упал на пол, ударился плечом о стул и подвернул стопу правой ноги. Может даже сломал какую-нибудь косточку.
- Покажи. О! Да она опухла. Попробуй пройтись по комнате. Вставай. Давай же!
Андрей прошёлся по комнате и со стоном снова сел на стул.
- Не могу. Не чувствую боли, пока хожу и не наступаю на пятку.
Глория рассмеялась и сказала:
- Теперь нас будут называть - хромающей парой. Я это прошла. Теперь хожу, почти не хромая, если, конечно, не хожу долго, тогда нога устаёт. Сиди, я наложу тебе компресс из мази. Пошевели пальчиками.
- Больно!
- А ты как думал? Не знала, что работая за компьютером, можно получить травму. Даже смешно! Извини, я вчера всё испортила…
- Как видишь – можно, - ответил Андрей, делая вид, что не расслышал последних слов раскаивающейся Глории.
Она смазала место ушиба противовоспалительной мазью и наложила на неё компресс.
- Сегодня тебе, мой дорогой, нужно целый день полежать в постельке. И положить ногу на подушку, чтобы она была выше другой. К вечеру, возможно, опухоль пройдёт, если будешь лежать, а не ходить. Надо же!
- Я вчера почувствовал то, что ты чувствовала, как страдала, когда…
- Не надо. То, что я пережила, не пожелаю и врагу. Слава Богу, у меня их нет.
Они позавтракали, и так как вся ступня у Андрея действительно болела и не давала ему ходить, он лёг в постель и выполнил всё, что советовала ему Глория.
Глория, чувствуя свою вину, легла рядом с ним. Они лежали и думали: кто же начнёт первым? И она сказала:
- Андре, мой милый Андре, прости меня. Больше такого не повторится, обещаю.
- Это я уже слышал, - ответил он.
- Я – плохая. Я, наверное, вчера столько наговорила тебе глупостей? Забудь. Прошу тебя.
- Как забыть? Как забыть, Глория! Это же не первый раз.
- Придёт время, и ты будешь гордиться мной.
- Сомневаюсь, если ты будешь продолжать вести такой образ жизни, то я сильно сомневаюсь в этом.
- Мы не женаты, и ты можешь уйти, - тихо сказала она. – Я понимаю, Андре, что тебе нелегко. Но это – болезнь… И если ты уйдёшь… Я пойму тебя.
- Уйти?! Мы помолвлены. Я люблю тебя. Ты этого не чувствуешь?
- А я тебя, - прижимаясь к жениху, улыбнулась невеста.
- Так завязывай с этим делом, ради нашей любви! Ради наших детей, которых мы будем любить, растить, воспитывать...
Глория сделала глубокий вдох и промолчала. Она встала и пошла в другую комнату.
"Переживает", - подумал Андрей. – "Ей и самой стыдно, а тут ещё я – воспитатель нашёлся".
Вдруг Глория закричала. Андрей соскочил с кровати, и, прихрамывая на одну ногу, быстро пошёл в комнату, откуда доносился крик.
- Где мой медвежонок? Куда он пропал?
Она была возбуждена. Заглядывала под койку, рылась в вещах. Андрей смотрел на неё и удивлялся. «Как она любит этого Панду. Ещё одна проблема», - подумал он и вспомнил, как завернул его в наволочку и положил под больную ногу.
Он подошёл к постели, вытащил из наволочки медвежонка и крикнул:
- Глория, я нашёл его. Вот твоя любовь! Сидит на стуле и ждёт тебя.
Она взяла медвежонка, поцеловала его и прижала к груди. Она успокоилась, словно это создание из плюша успокаивало её как сильнодействующий транквилизатор. Она пришла в себя. Они лежали и говорили о вчерашнем дне.
- Андре, ты так вчера красиво говорил со мной по телефону, словно читал текст из книги. Мне это понравилось. Ты так поэтично пересказал нашу историю любви, конечно история ещё только начинается, учится ходить, как любой малыш, но мне понравилось. Тебе нужно писать книги. Я всегда мечтала, да и сейчас мечтаю, написать книгу. Ты не пробовал? У тебя получится. Блестящий текст. Откровенный.
- Нет, не пробовал. Это говорило с тобой моё сердце, любовь моя.
- Вот видишь, и сейчас у тебя получилось. А ты уверен, что в вашем роду не было поэтов, писателей, художников, словом – творческих людей? Что ты знаешь о своих предках? Возможно, среди них были известные люди. Вот я ничего не знаю о своих родственниках. Ты маму спрашивал?
- Зачем? Да она, ничего и не говорила такого. Помню из далёкого детства: как-то раз, мы ездили в какую-то станицу, к деду, её отцу. Мы были у него три дня. Я играл с ребятами, ел малину, клубнику. Припоминаю сейчас, правда, смутно, что по ночам дед писал. Ложусь спать - он пишет - проснусь, он пишет. Все ночи так и прописал, пока мы были у него. Помню, и днём иногда садился за стол и писал. Приезжали гости к нему и дарили книги… Короче всё смутно, Глория. Зачем тебе? Может, он был бухгалтером. Или…
- Вот видишь, у тебя дар. Если он был писателем, должен быть и архив.
- Я…
- Компьютерный гений, - перебила Глория. – Возможно, это когда-нибудь выяснится, и ты узнаешь о своих предках. Я бы хотела знать о своих родственниках. Уже повторяюсь. Так ты меня простил, любимый?
- Так и быть, прощаю. Ступня побаливает. Дёргает и болит.
- К вечеру пройдёт. И знай: я люблю тебя и не смогу жить без тебя. И когда я нахожусь в таком состоянии, в котором была вчера, за меня говорят они…
- Кто?
- Таблетки, уколы, микстуры - те, кто изменил мою жизнь и психику, и конечно, побочные эффекты, но не я. Не моё сердце. Ты должен это понять, мой Андре. Иначе…
- Понимаю!
- Я чувствую это, и благодарна тебе за твою любовь. Я люблю тебя.
- Я тоже!
Они лежали в постели. Глория думала о своём, Андрей - о главном. Он думал о том, как помочь Глории, которую он любил всем сердцем и боялся её потерять. Лишиться любви можно по-разному. И он боялся, что какой-нибудь нелепый случай может унести Глорию. Он думал как мужчина, созревший мужчина, готовый взять на себя
