Глория уже не могла прожить без таблеток и пяти дней. На неё сразу «накатывали», брали её в оборот, сжимали в свои объятия, эти самые «побочные действия». В игру вступала другая строка из инструкции по их применению: «При резкой отмене препарата…»
Двадцать пятого ноября из Ростова–на–Дону пришла телеграмма следующего содержания: «Ждём пятого декабря. Сообщите номер поезда и вагона. Вас встретят. С уважением, заведующий хирургическим отделением, Василий Харитонович Сальников».
Мать прочитала телеграмму и заплакала.
- Мам, хватит уже! И сама расстраиваешься, и меня тревожишь. Мне самой это всё порядком надоело. Эти уколы, наркозы, туман в голове, процедуры, - сказала Глория. – Я верю и доверяю этому человеку. Всё, прекрати, - обнимая мать, сказала дочь.
* * *
Ростов-на-Дону, областная больница, хирургическое отделение
АНТОНИНА АРСЕНТЬЕВНА с дочерью приехали в Ростов-на-Дону за пять дней до операции. На вокзале их встретил водитель и отвёз в больницу. Глорию определили в палату № 10, в которой кроме неё лежали ещё три женщины. Палата, в которой лежала пациентка из Горячего Ключа, была рассчитана на четырех пациентов. Пять дней её готовили к операции. На шестой день прооперировали. Операция прошла удачно и длилась всего один час. Ближе к вечеру в палату зашёл Василий Харитонович и спросил:
- Глория! Как ты себя чувствуешь?
- На этот раз лучше. И из наркоза я вышла легко, я правильно выражаюсь?
- Правильно, - улыбаясь и осматривая её, ответил хирург. – Принимай таблетки строго по часам, впрочем, их будут приносить тебе. А Вы, Антонина Арсентьевна, можете питаться в столовой. Ходите в столовую, не стесняйтесь. Через две недели, я думаю, мы выпишем Глорию, и Новый год вы встретите у себя дома.
- Спасибо, доктор, Вам за всё, - вытирая слезу, поблагодарила мать доктора. – В первую очередь за то, что проявляете к нам внимание.
- Это наш долг, - сказал хирург. – Поправляйтесь.
Хирург вышел из палаты.
Прошла неделя, Глория уже ходила сама, правда ещё на костылях. Гуляла по коридору, даже спускалась вниз, на первый этаж, и выходила на улицу. Она подружилась с больными проходившими курс лечения в одной палате с ней, среди которых была одна женщина, отличавшаяся от всех других. К ней приходили посетители в гражданской форме и в форме, которую носят полицейские. Часто приходили двое мужчин и одна женщина в форме МЧСРоссии. Можно догадаться: женщина, которую звали Зоей Дмитриевной, наверняка занимала в этом городе - столице Южного Федерального округа – большой пост или чин, или была, как говорят в народе - большим чиновником.
Как то вечером Зоя Дмитриевна услышала разговор матери с дочерью. Дочь спрашивала мать о том, как они будут отдавать кредиты, долги. На зарплату матери им вдвоем не прожить. Глория не хотела выходить на работу до тех пор, пока не станет ходить, как все здоровые люди. А это займёт много времени. И Зоя Дмитриевна спросила у плачущей матери:
- Извините, что я вмешиваюсь в разговор, но как вы сюда попали? И что с ногой Глории?
Мать всё по порядку и подробно ей рассказала.
- И что? Было два суда и оба закончились безрезультатно?
- Почему? Для него, водителя, всё закончилось хорошо. Он на свободе. Вот и результат.
- А за лечение он Вам не заплатил? Не предлагал денег? Всё-таки три операции, переезды из города в город, не считая морального ущерба.
- Нет. Ни копейки, - ответила мать.
- Какая чудовищная несправедливость! – возмутилась Зоя Дмитриевна.
Она встала и подошла к окну. Смотрела на детей, играющих на детской площадке, на закат солнца, на тучи. Вдруг она резко повернулась и спросила:
- У Вас есть адрес этого?.. Домашний адрес, или ещё что? Как его найти? Телефон…
- Есть. Вот, в постановлении суда написан, - протягивая лист бумаги, ответила мать Глории.
- Это называется не «Постановление суда», - уточнила Зоя Дмитриевна. – Это… Неважно.
Она прочитала текст, взяла свой сотовый телефон и вышла из палаты. Через полчаса она вернулась в палату и легла на свою койку.
- А в этой больнице красиво, да, мам? И врачи вежливые, медсёстры, санитарки.
- Мне тоже это нравится. И кормят меня, как больную, - улыбнулась мать.
Зоя Дмитриевна лежала после разговора и думала: «Конечно, у них никого нет. Некому за них заступиться. А у парня отец работает в полиции, капитан; вот и спустили дело "на тормозах". Что творят! Нужно восстановить справедливость».
Утром, как обычно, во всех больницах и клиниках страны врачи совершают обход. В десять часов Василий Харитонович зашёл в палату № 10. Осмотрел всех больных и, довольный результатом, сказал:
- Это мне нравится. Зоя Дмитриевна, Вас завтра я выписываю. К одиннадцати часам утра подготовлю все необходимые документы и историю болезни тоже.
- Спасибо. Думаю, на три года теперь хватит лечений. Как в прошлый раз.
- Я тоже так думаю.
- Глория, вот эти таблетки, успокаивающие и снотворные, ты можешь уже не принимать. Сразу не бросай их принимать, делай это через день, потом через два и в течение двух месяцев ты должна будешь отказаться от них совсем. Иначе…
- Я не могу без них заснуть, Василий Харитонович. На меня находит тревога и…
- Придётся, моя хорошая, придётся, - обращаясь и осматривая ногу Глории, сказал доктор.
- Вопросы у кого-нибудь ко мне есть? Вопросов нет. Меня ждут в операционной. Будьте здоровы.
Вечером Глория с мамой погуляли по первому этажу. Зашли в магазин, посмотрели на товары и вернулись в палату. Глория шла на поправку. Она отдохнула от прогулки и решила пойти в столовую. Она не стала будить мать, взяла костыли и пошла в столовую, забыв о том, что врач запретил ей выходить из палаты одной, как
