- Говоришь, пятьдесят тысяч? Найдём. Нам с Борисом выдали премию. Так что, выпускай. И пусть они разлетятся как голуби – по всему миру.
- Осталось дописать две страницы.
- Лист? - спросил Андрей.
- Да, лист! Я же всё написанное измеряю страницами. Посидим в беседке. Я должна почувствовать то, что чувствовали мои герои. Возможно, «лучший в мире закат» - подскажет мне…
- Подскажет, подскажет! Сегодня особый день. Когда мы соединили наши судьбы, тебе было 26 лет, а мне 28. Я не ошибся?
Глория смотрела на колечко с маленьким бриллиантом и думала о закате.
- Глория, где ты, в облаках? Спускайся, возвращайся, опускайся на землю, - улыбаясь, сказал Андрей. - Я переведу деньги, когда ты скажешь. Как ты назовёшь книгу? Придумала название? На твоей страничке нет названия повести.
- «Троица большой любви»! Как тебе? - ответила Глория и закрыла глаза.
- Неплохо, неплохо! В честь кого? Какой троицы?
- Так сказала твоя бабушка Лара Эдгару, когда вернулась к нему из Ростова: «Я согласна, Эдгар. Пусть дух Камиллы живёт с нами». Что-то в этом духе, и добавила: «Троица, троица большой любви». Я, правда, убрала из фразы одно слово и получилось так: «Троица большой любви».
- Красиво и со смыслом. Одобряю.
- Отлично! Я-то думала, ты не разрешишь!
- Кому же посвятишь сие произведение?
- Тебе, конечно, любовь моя! Моя – единственная любовь!
- Нет, нет! Я протестую. Чтобы мне, да посвящать книгу! Нет…
- И слышать ничего не хочу. Да и главный герой – твой дед, его история жизни и творчества…
- Нет. Ещё раз подумаешь в беседке, и пусть тебе подскажут - закат и твои чувства. Мы ведь к ним за советом едем? Я не ошибся?
Они подъехали к шлагбауму, к которому не раз подъезжал Эдгар с Камиллой, а потом и с Ларой. Андрей припарковал машину на место, которое ему показал охранник, и пошёл за Глорией в беседку.
* * *
В беседке
- ГЛОРИЯ, ЗАЧЕМ ТЫ ВЗЯЛА с собой сумку? Давай я её понесу.
- Там фотоаппарат и …
- Сюрприз?
Они дошли до беседки. Сели рядом друг с другом. Андрей положил сумку на стол, накинул на плечи супруги куртку, они сидели и смотрели на море, на чаек, на солнце, на облака. Сентябрьский ветерок ласкал волосы Глории. Она их не поправляла. Сидела и о чём-то думала, глубоко погрузившись в себя. Она, то закрывала глаза, то снова их открывала, словно представляла в памяти всё то, о чём написала, о своих героях, с которыми в душе уже породнилась и которые стали для неё роднёй - новой семьёй. И она это чувствовала. Она чувствовала, что обрела новую семью. Что она в ответе за Андрея, которого эта новая семья поручила ей. И она, обретя новую семью, испытывала чувство ответственности. И, конечно же, ей хотелось узнать и о своих родственниках, о своём отце. Ей стало грустно.
- Ты ведь не будешь, Глория, снова спрашивать меня: что я вижу, а чего не вижу? - нарушил молчание Андрей.
- Нет. Просто посидим и помолчим, подумаем, помечтаем, вспомним о них. Насладимся природным явлением, которое Эдгар, Камилла и Лара называли «лучшим в мире закатом». В последний раз…
- В последний раз?! О чём ты, любовь моя? Ты же знаешь, что я ненавижу слово «последний»…
- Ты неспособен ненавидеть даже слово, Андре. Тебя так воспитали мать и отец – Олег Викторович, который так страдал, боролся с болезнью и мужественно держался до последнего часа. Ты не способен на ненависть, мой Андре. Как бы я хотела знать о своём отце. Где он? С кем он? Есть ли у меня сёстры, братья?.. Что это вдруг на меня нашло?
Андрей опустил глаза и подумал: «Может, следует рассказать Глории, о её отце, о родственниках, обо всём том, о чём рассказал мне Борис?» Но он не решался. Думал: «А что, если Глория изменится. Будет думать об отце плохо. Возненавидит его за то, что говорила о нём её мать».
- Твои родственники, Андре, то есть Ваш род, как говорят англичане, из благородных и принадлежит к числу аристократов. В Вашем роду, мой герой, есть художники, поэты, писатели, врачи, чиновники, учителя, музыканты… Одним словом, как говорят в России, уважаемые люди. Я уже говорила об этом маме. А у нас? Чем я могу гордиться? Я даже не знаю, кем был мой отец?
- Глория, прими всё, как есть! Что на тебя нашло? «Последний раз», «А у нас…» Какими бы они не были (пауза), ты одна за всех потрудилась – написала книгу. И я хотел бы, в связи с этим, чтобы она была подписана не только фамилией Глория Оксакова… Подпиши её так: «Глория Оксакова-Нежина, роман, «Троица большой любви». Сделай мне подарок. Я же тебе сделал по случаю нашего юбилея! Пусть и ваша фамилия будет на обложке, и сегодняшний день, для нас двоих, будет знаменательным вдвойне. У нас – праздник: пять лет как мы вместе! Решайся! В чём проблема?
Глория посмотрела на любимого и расплакалась. Вытерев слёзы, она сказала:
- Милый мой Андре! Это скорее подарок мне, чем тебе. Таким я люблю тебя ещё сильнее.
- Надеюсь, ты не составила такое же завещание, как мой дед, Камилла и моя бабушка Лара? Тогда и мне нужно будет составить завещание - слово в слово, - улыбнулся Андрей. - И этот склон превратится в наш родовой склеп. Куда мне без тебя?
- Андре, я – православная. Вера помогла мне осуществит мечту. Помнишь, всё началось в праздник Благовещения? И, разумеется, ты. И я благодарна вам за это.
Глория сидела рядом со своим мужем и смотрела на облака, на море. Андрей думал, гадал и всё же решил рассказать Глории всё, что он узнал от Бориса о родственниках жены, о её отце.
- Глория, послушай меня, я хочу тебе рассказать…
- О чём?
- Дай мне обещание, что после того, что ты услышишь, ты не изменишь свои предположения, представления, и то, о чём ты думала или хотела думать… мечтала, воображала, разговаривала… в детстве, в худшую сторону.
- Ты говоришь загадками, но всё
