Погрузившись по локоть в спроецированный на пространство штурвал, настолько реалистичный, что ощущались даже вибрации, цыган умело управлял кораблём. Ощущения текли по венам прямо в мозг, и Тагари, слившись с машиной в единый организм, несущейся в космос с чудовищной скоростью, находился в состоянии экстаза, пока корабль не вышел на орбиту. Несколько самых тяжёлых минут во всей этой кампании.
На Меркурий, думал он, садиться будет одно удовольствие. Там уже второй десяток лет активно развивается база колонистов-роботов. Эти существа подзаряжаются прямо от Солнца, купаясь в еде. Но вот нога человека там ступала всего пару раз, причём не все ноги улетели прочь с этой жаркой, ободранной излучением планетки. И это откровенно пугало Тагари. Как и то, что им до сих пор никто внятно не объяснил цель миссии.
Внезапно всё затихло. Свист и грохот прекратились – корабль вырвался из объятий матушки Земли. Замки на сидениях с приятным звоном раскрылись, и полковник Ингвар клацнул кнопкой на запястье. Шлем экзоскелета тут же пропал, будто его не было, вдохнул полной грудью и бесцеремонно выблевал содержимое ужина едва ли не на спину спокойному, как мумия, аббату. Который, надо отдать должное, для своего возраста и телосложения стоически вытерпел перегрузки.
– Простите, святой отец, ради Бога, – Ларден сделал акцент на последнем слове, – не переношу перелёты.
Сэнди обменялся с лейтенантом насмешливыми взглядами.
Отойдя от Земли на достаточное расстояние, цыган включил автопилот, и ионные нагнетатели заработали на полную мощность. Конечно, нужно будет давать им передышку, так что впереди лежали долгие недели пути. В компании с въедливым старикашкой, норовящим обратить всех в свою веру.
– Курс на Меркурий, сэр? – уточнил пилот.
– Так точно, – Ингвар сглотнул неприятный комок в горле и кожей ощутил пристальное внимание преподобного Даниэля.
Для кого-то полёт будет не из приятных.
20 мая, 2279 год, вторник, утро (по Земному времени)
Три недели в тесных помещениях не прошли для экипажа бесследно. Тагари временами замыкался в себе, подолгу смотрел на аббата, считая, что тот не замечает косых цыганских взглядов. Пинн постоянно ворчал, что у него недобрые предчувствия, пытался всеми возможными способами вызнать цель вылазки. Ведь «научная экспедиция» звучит откровенно неправдоподобно, когда на борту священник и отставной полковник, к помощи которого могли прибегнуть только в самом крайнем случае. Ингвар в свою очередь ни разу не проронил лишнего слова, отдавал короткие приказы, часто скрывался в своей каюте, делая записи в бортовом журнале и личном дневнике.
Лишь Андрей был доволен. Ел за двоих, много болтал обо всем на свете, всячески пытался поднять боевой дух команды. Не задавал лишних вопросов, а с аббатом вёл себя доверительно и, по мнению Тагари, чересчур любезно.
Цыгану не спалось которую ночь подряд. Он тенью бродил по кораблю, и однажды заметил, что в крайней каюте горит свет.
– Падре, а вы бывали в Киеве? – послышался голос здоровяка.
Лейтенант тут же напряг слух.
– Бывал, сын мой, где я только не бывал. У вас живут очень порядочные люди, – елей лился с языка старца, увлекая украинца в сети безрассудства.
– Вот хотел поделиться воспоминаниями из детства, – немного смущённо продолжал десантник. – Когда был совсем пацанёнком, мать меня впервые привела на воскресную службу. Никогда не забуду тех ощущений: всё такое светлое, большое, люди улыбаются, желают друг другу добра и терпения. Не поверите, но я сам хотел постриг принять в монахи, только отец настоял на военной службе.
– Очень жаль, что пришлось выбрать войну вместо спасения душ человеческих. Но, – святой отец возвёл очи вверх, – Господу нашему виднее, каким путём вести рабов своих в царствие небесное. Скажи, сын мой, тебе приходилось убивать?
– Пока что нет, лишь обездвиживать противника. Стараюсь работать аккуратно.
– При случае ты всегда можешь исповедаться, Эндрю, – аббат произнёс имя на европейский манер. – Хочешь ещё что-то рассказать?
– Да, – десантник с благоговением смотрел на курносого старичка, как ребёнок может смотреть на родителя, – я очень благодарен, что вы молитесь за обычных людей. Помню, отец отправился в горячую точку, а вернулся без одной ноги, на костылях. Я долго рыдал в подушку, в соплях путался, порывался отомстить и вернуть отцу ногу. Но матушка объяснила: священник молился Христу за нашего папу, иначе бы тот вообще не смог вернуться домой.
– Твоя мать говорила истину, – мягко пробормотал Даниэль, утвердительно кивнув.
– Так вот, хочу, чтоб вы знали, я пойду за любым служителем Церкви в огонь и воду. Только так я смогу отплатить жизнь моего отца.
– Рад это слышать, сын мой, – аббат поднёс к губам Андрея перстень, который тот, не колеблясь ни минуты, поцеловал. – И ты можешь рассчитывать на помощь Господа.
– Спасибо, святой отец. Простите, что побеспокоил.
Тагари лишь беззвучно присвистнул и убрался подальше вглубь корабля, чтобы остаться незамеченным. Лишь на утро он поинтересовался у здоровяка:
– Морэ, скажи мне, неужели ты считаешь, что молитвы спасли твоего старика от пули? Этот святоша пудрит тебе мозги.
– Заткнись и молчи, ежели не знаешь, – зло пробасил Андрей, выдвинув тяжёлую нижнюю челюсть вперёд. – Молись своим лошадиным богам, а моих не трогай.
Тагари сокрушительно развел руками, сунул их в карманы и презрительно вышел из комнаты, замер на пороге и напоследок грозно крикнул.
– Шувло чяворэ!
21 мая, 2279 год, среда, полдень (по Земному времени)
До Меркурия оставалось рукой подать. Ларден заметно нервничал, а духовный надсмотрщик молился всё чаще, крестился всё яростнее. Казалось, он ничем другим больше не занят. Одни и те же бесполезные действия изо дня в день.
– Ну что, часов через пять сядем с теневой стороны, запрограммируем местных обитателей на осмотр нашей телеги, возьмём пару камешков на борт и двинем обратно? – капитан не оставлял попыток получить хотя бы кроху лишней информации от молчаливого командира.
Косить под дурака и играть в молчанку Ингвару надоело. Заглянув за ужином в равнодушные серые глаза итальянца, спрятавшиеся за стёклами диковинных очков, он раздражённо выдохнул, поиграв желваками. Затем достал нечто совершенно древнее – электронную сигарету – и принялся пускать кольца ароматного густого дыма по палубе один за другим. Немое удивление Сэнди не осталось без внимания:
– Ну, а что? Эти кнопочные симуляторы, имплантированные в кадык я с детства ненавижу. Скоро земляне напрочь забудут вкус настоящего табака. Уже и с Эспады семь какую-то дрянь активно возят. Мрут пачками, как китайцы в прошлом веке, а трава тоннами расходится. И, вообще, капитан, собирай-ка команду, мне давно пора объясниться.
Удивлённо выплюнув «есть», Пинн умчался в каюты, где дремали цыган с украинцем.
