Отделанный по последней моде коридор извернулся змеёй, и вот, они очутились в большом холле с необъятным куполом. Сотни красиво одетых мужчин и женщин кружились в вальсе. Лаконичным взглядом девушка намекнула, что им нужно присоединиться к танцу, и вот они уже сами, шаг за шагом, обхватив друг друга, заходят всё дальше в движущееся многоликое единое людское существо, подчинённое командам завораживающих нот. Робко касаясь стройной талии, боясь сделать лишнее движение, чувствуя тепло её пальцев, он ловил её дыхание, текущее по его шее порывом лёгкого ветра. Он оглядывал окружившие со всех сторон фигуры во фраках, пиджаках и вечерних платьях самого разного покроя. При этом чувствовал вину за повседневную одежду, которая в окружении изысканных костюмов создавала эффект, противоположный обычному, – выделяло из общей массы.
Повинуясь броуновскому движению, они вышли к сцене, на которой стояли музыканты. Скрипки светились различными цветами радуги, подстраивая ослепительные цвета под высоту тона. Внутри виолончелей разноцветные маслянистые капли образовывали самые удивительные формы, что рождались и взрывались при касании смычка. Контрабас был полон кристально-чистой воды; золотые рыбки внутри, казалось, танцевали в такт музыке, размахивая блестящими хвостами во время взятия густых, осязаемых нот.
В такие моменты можно без колебаний признаться в любви. А можно просто молчать, наслаждаясь звуком дыхания танцующей в твоих объятьях красавицы.
Охранники лениво проводили их взглядами, и вот они снова бегут по лабиринтам звёздного отеля в поисках неизвестной цели, которой, быть может, и вовсе не было. Как нет цели у расширяющеёся Вселенной, у частичек света или у искреннего счастья.
Почти никогда в жизни ему не доводилось испытывать это чувство. Лишь иногда, перелистывая страницы интересной книги, он замечал, как сладостный адреналин наполняет кровь, поджигает сердце и дразнит вечно скучающий разум. А теперь (эта банальная фраза!) он будто сам оказался героем книги. Это как следить за кем-то, напоминающим тебя, по ту сторону кинотеатрального экрана. Бесконечно яркие краски заставляют всё сильнее сомневаться в происходящем. Так и он не верил, что бежит вслед за одноклассницей по вычурным переплетениям чужих коридоров. Не верил тому, что видел, слышал, ощущал и тем более думал.
Школьная романтика так поспешно минула его жизнь, что он не был в силах даже поверить в её реальность. Всё это казалось суеверием, нелепой шуткой, которую рассказывают недалёкие люди. Избитый, абсурдный анекдот. И всё же от странного, опьяняющего чувства кружилась голова.
Её бархатные пальчики мягко коснулись его груди. Но лёгкость эта показалась смертельным ударом. От волнения сердце забилось ещё сильней.
– Стой! За поворотом охранник, – вылетев из её чувственных губ, слова прозвучали отнюдь не тревожно. – Мы побежим вон к той двери на счёт «три».
«А что будет, если дверь заперта?» – хотел спросить он, но девушка уже сорвалась с места и кинулась через разветвление. Пара секунд показалась слишком опасной задержкой, но пути назад не было. Оставалось лишь броситься следом.
Высокий, худощавый охранник стоял слишком далеко, чтобы среагировать на шум. Он развернулся, когда школьник почти добежал до проёма (одноклассница с укором сверлила его взглядом из-за приоткрытой двери). Хлопнул замок, и они спустились по лестнице на более внешний виток спиралевидной станции.
Стены здесь были окрашены в бледно-красный, а номера комнат упали на пару сотен. Им бесконечно повезло, что на протяжении длинного, чуть изгибающегося коридора не дежурило ни одного охранника. Но везение могло иссякнуть в любой момент.
Девушка выглянула за поворот «перекрёстка» и тут же юркнула обратно. Лицо её исказил испуг.
– Это что – она? – прошептали её дрожащие губы, а глаза принялись метаться в поисках потерянной мысли.
– Что случилось? – осторожно произнёс парень.
– Что она здесь делает? – бормотала школьница. – Вот чёрт! Неужели…
Он выглянул за поворот. Стоя у перепутья, даже полностью скрывшись от взора неизвестных людей, он мог расслышать их голоса.
Женщина в строгом костюме беседовала с тремя охранниками.
– «Пси-корпус»? – спросил мужчина и вернул собеседнице удостоверение. – Ничего себе. Серьёзная организация. И кого вы ищите?
Её ответ расслышать не удалось. Возможно, она ничего и не произнесла, ведь «Пси-корпус» – это…
Неужели, та избитая байка, которую без устали повторяют на телевидении, оказалась правдой? Это звучит дико, но если агент легендарной организации владеет хотя бы сотой долей того, что им приписывают обыватели, дела – серьёзней некуда…
Повернувшись к подружке, он увидел, что та вытащила смартфон и рассматривает размытый фотоснимок. Неудачно сделанный, он, тем не менее, заставил её глаза округлиться, а брови подняться в немом крике.
– Она… – шептали дрожащие губы.
Парень осторожно коснулся её плеча:
– Кто это?
– Ты отвлечёшь их, а я побегу налево, – она его будто не слушала.
– Что тебя напугало?
– Выйди, подойди к ним, что-нибудь крикни и побеги прочь…
– На снимке – женщина, стоящая сейчас за углом?
– … Так, чтобы за тобой бросились следом, а в это время я…
– Откуда у тебя эта фотография? Ты что, уже встречалась с ней?
– … Побегу налево, мне нужно преодолеть двадцать метров. Если ты не отвлечёшь их, нам конец. Понял?
– Нет.
– Понял?
– Почему – конец?
– Ты понял?
– Скажи мне, почему?!
Она замолчала. Затем заглянула ему в прямо в душу своими блестящими от слёз глазами.
– На счёт три, хорошо? – спросила она почти шёпотом.
Он вышел из-за угла и двинулся по центру прохода, пытаясь изобразить непринуждённый вид. Колени неисправимо дрожали. Женщина, та самая, которая на снимке одноклассницы стояла в окружении зависшего в воздухе металлического мусора (должно быть, фотография была сделана во время взрыва и навечно остановила летящие во все стороны осколки), не произносила ни слова, но охранник вновь и вновь отвечал. Коротко, односложно. Гарнитуры в ушах его не было. Так значит, «Пси-корпус» – не выдумка?..
Школьник встретился взглядом с женщиной и пошёл прочь. Боковым зрением он увидел, как она двинулась следом.
Сказка кончилась. Грань между вымыслом и реальностью стала как никогда отчётливой. Герои кинофильмов, кажется, вообще не испытывают эмоций, лишь красочные взрывы озаряют их спины. Но когда страсти накалились, парень осознал, как далеко это от действительности. Разряд адреналина и сладостное напряжение меркли в тени совсем иных чувств. Унизительный страх, который заставляет ненавидеть себя. Дрожь во всём теле, как у припадочного больного. Но самое мерзкое – мучительный стыд. Вряд ли беглец, осуждённый за убийство, которого не совершал, – герой нашего времени – испытывает угрызения совести. Он считает, что поступает справедливо и во имя истины имеет право даже на убийство. Но школьник с досадой понимал: он не робот, не тень выдуманного человека и даже не актёр на съёмочной площадке. Он тот, кто совершает непоправимое. И это совсем не шутки.
«Остановись», – раздался голос в его подсознании. Неестественный, будто имплантированный. С ужасом предполагая, что это
