Филипп слушал веселый щебет Миа, рассеянно улыбался ее детской восторженности и непосредственности, кивал с деланно важным видом, - но понимал, как далек яркий и лучезарный мир этой молоденькой художницы от его собственной сухой и выверенной до последней черточки реальности.
Что ж, тем удивительнее был этот день… солнечный, теплый, ясный, он запечатлелся в памяти Филиппа чередой красочных картин.
Вот они с Миа едят мороженое в парке. Девушка поглощает холодное ванильное лакомство с явным наслаждением, и это удовольствие заразительно. На миг и Филипп ощутил подзабытую детскую радость, которую дарили ему, ребенку, такие вот вкусности.
А вот они кормят лебедей хлебными крошками. Миа со своей утонченной грацией и белой кожей и сама похожа на изысканного лебедя. Женщина-лебедь в окружении лебедей-птиц… Чарующее зрелище!
Вот они зашли в кафе, где Миа заказала кофе-мокко Maria Theresia с апельсиновым ликером и взбитыми сливками, а Филипп - двойной эспрессо (Doppelter). Из сладкого выбрали по ломтику знаменитого шоколадного торта «За́хер», изобретенного в свое время австрийским кондитером Францем Захером.
-Кофе, что я пью, когда-то очень любила императрица Мария Терезия, - пояснила спутнику Миа, азартно расправляясь со своей порцией роскошного десерта. - Потому его так и назвали.
-Ты поэтому его предпочитаешь?
-Все зависит от настроения, - беззаботно пожала плечами девушка. Ее прозрачные глаза сверкнули озорством. - Когда чувствую себя императрицей - предпочитаю! - и Миа дразняще рассмеялась ему в лицо, словно понимая, что он уже не знает, когда она шутит, а когда говорит всерьез.
Потом они долго гуляли по мосту, глядели на стремительную реку, на величественно возвышающиеся горы, чьи угловатые, подернутые облаками вершины буквально врезались в полотно небес. Говорили обо всем и ни о чем. Миа ни разу не упомянула о своей реальной жизни, - только о картинах, которые создавала, о прошлых творческих удачах и о будущих замыслах. А о действительно важном - ни слова.
-Но для меня важно именно это, - спокойно возразила Миа, когда Филипп деликатно упрекнул ее за странную скрытность. - Понимаешь? Мои работы, мой мир… это и важно.
-Я-то имел в виду другое, - настаивал Филипп, пытаясь заглянуть ей в лицо. Это оказалось неожиданно трудной задачей: девушка оперлась о парапет, отвернулась к реке, устремив взгляд на ее неспокойные воды и став непривычно серьезной. - Чем ты зарабатываешь? С кем живешь - одна, с мужем, с родителями? Училась где-нибудь или все еще учишься?
-Ах, вот что ты считаешь важным… - скучливо протянула Миа, в голосе отчетливо слышалось разочарование. - Все это такая проза…
-Пускай проза… не только же поэзией жить!
-А хотелось бы… - обронила она и погрузилась в продолжительное молчание.
Пару минут спустя Филипп решил, что его любопытство так и останется неудовлетворенным, однако нет - Миа наконец заговорила:
-Хорошо, слушай… я снимаю маленькую квартирку… даже, скорее, каморку… в одном старом доме. На лучшие условия не хватает средств. Мои родные живут в поселке неподалеку, но мне больше нравится здесь… пусть и бедно, зато в городе. Пишу картины, пытаюсь продавать их…
-Успешно? - осторожно поинтересовался Филипп, искоса поглядывая на рыжеволосую собеседницу. Ее точеный профиль был так же хорош, как и анфас. Таким лицом можно любоваться с любых ракурсов...
Мягкие губы девушки тронула горькая усмешка.
-Успешно ли продаю? Наверно, по твоим меркам - нет. По моим - да.
-А на что живете в неудачные периоды? Есть-то хочется по любым меркам!
Он старался произнести это без иронии, но, видимо, не преуспел - она повернула голову и стрельнула в него злым взглядом. Оказывается, поклонница красивой скуки умела сердиться! Это слегка позабавило его.
-На что живу? - недовольно повторила она. - Одалживаю, принимаю подачки от родных… рисую реалистичные портреты под заказ. Это скучновато, но приходится! В самые тяжелые времена - еду в заработный тур.
-Куда едешь? - Филипп подумал, что ослышался.
-Заработный тур. В столицу или даже другую страну. На пару месяцев. Подрабатываю нянькой, уборщицей, домработницей, официанткой, изредка - танцовщицей… прогуливаюсь с чужими собаками. Делаю покупки для богатых господ… ну и так далее. Ничего лишнего себе не позволяю, почти не ем, не пью. Откладываю. Накапливается кой-какая сумма…
Спутник Миа был шокирован услышанным. Ничего не ем, не пью? Как-то не вяжется это с образом красивой праздности и легкой, полной красочных эмоций, жизни, который нарисовался воображению Филиппа.
Художника как будто прочла его мысли; коротко рассмеялась, покачала рыжеволосой головой:
-Да, иногда приходится себя ограничивать. Это тоже - часть жизненного узора. Зато потом слаще естся! Я воспринимаю такие периоды, как небольшое приключение.
Филипп склонил голову набок, размышляя. Подобный подход к жизни ему чем-то импонировал.
-Завидую тебе, - наконец вслух признался он и издал напряженный смешок. - Хотел бы я уметь жить по такой схеме… но не смогу, заранее знаю!
-Потому что ты привык все усложнять, - пожала плечами Миа и повернулась спиной к реке. Лицо ее приняло задумчивое выражение. - А жизнь очень проста по своей сути…
Забавно было слышать подобные философские рассуждения из уст совсем молоденькой и явно неопытной особы, тем более что Филипп был категорически не согласен с ее точкой зрения. Мир, увы, не так прост, как хотелось бы упрямице Миа! Впрочем, спорить парень не стал. Зачем? Каждый имеет право на свое собственное мнение. Со временем жизнь на практике убедительно докажет этой миловидной рыжеволосой художнице, что умеет быть очень и очень сложной и даже жестокой. Так что пусть девочка помечтает… пока еще может мечтать.
-Я бы хотел увидеть твои картины, - сказал он после минутного молчания.
Она обернулась к нему, не скрывая удивления.
-Ты не похож на ценителя искусства!
“Надо же, искусства!” - мысленно ухмыльнулся Филипп, а вслух произнес:
-Я и не ценитель. Но мне все равно любопытно будет взглянуть.
Миа склонила голову набок и окинула его критическим взглядом:
-Ладно… - наконец, кивнула она. - Я покажу некоторые свои работы.
* * *
Квартирка юной художницы была совсем маленькой и состояла из кухоньки, санитарного блока, миниатюрной спаленки и комнатки побольше, явно игравшей роль студии: повсюду картины, тюбики с красками, мольберты… Типичный “творческий хаос” - как подозревал Филипп, сознательно сформированный. Мол, я личность креативная, не могу обитать в цитадели мертвого Порядка…
Полотна Миа Филиппу, скорее, понравились, показались милыми, но не более того. Покупать их, а тем более - вешать у себя дома, он бы
