Все, однако, бывает. В нашей жизни много уже чудес было, почему бы не случиться еще одно-му? Так я и помру неисправимым оптимистом.
Вижу знак: "До канадской границы 0.5 мили". Снижаю скорость. Возникает крохотный го-родок, где кроме привычных звезд и полос амери-канских флагов вижу кленовый лист канадского.
Впереди, поперек шоссе невзрачное корич-невое строение с надписью на стене: "US Customs And Immigration Service" - "Таможенная и иммиг-рационная служба США". А дальше такая же доро-га, такой же лес, только здесь Соединенные Штаты Америки, а там Канада. С американской стороны в Канаду можно проезжать, не притормаживая. А вот с канадской стороны шоссе перегораживают пропускники.
У самого здания поворачиваю на попереч-ную дорожку и разворачиваюсь на юг. Ну, вот, сбылась еще одна мечта идиота - отныне я с пол-ным основанием могу утверждать, что проехал Соединенные Штаты от мексиканской до канад-ской границы.
Спасибо тебе, мой пока еще неведомый пья-ный друг, за то, что именно здесь тебя поймали! Теперь поехали отрабатывать свой хлеб.
Миннесота
Oктябрь 2001 г.
Американские узилища
Профессия переводчика для меня как вол-шебная палочка, позволяющая удовлет-ворять собственное любопытство и бывать в местах, куда простого смертного не пускают. На прошлой неделе отработал с делегацией юристов из Молдавии (нет-нет, это я оговорился – из Молдовы) - адвокатов, прокуроров и следователей полиции. За три недели переводил: в четырех тюрьмах и следс-твенных изоляторах; во всех видах судов, включая Федеральный суд США; в криминалистических лабораториях, полицейских участках, морге при лаборатории судмедэксперти-зы, в ФБР, ну и так далее.
В последний день работы, когда мы собесе-довали с группой до отвращения прилизанных частных адвокатов, неожиданно появился бывший вице-президент США, Уолтер Мандейл. Что он де-лал в Миннеаполисе, почему оказался в этом офисе и чем его привлекли молдавские юристы, не знаю, но минут десять седовласый джентльмен вещал за свободу и демократию. Причем сел на дальнем краю стола, слышно его было плохо и переводить, естественно, тоже. Мерзкое ощущение - то слышу его, то куда-то проваливается (голос, естественно, а не вице-президент).
У меня большое преимущество перед сво-ими коллегами - я перевожу в американских судах несколько лет, поэтому знаю эту систему, которая совсем не похожа на нашу. Знакомство же с наши-ми процедурами и терминологией позволяет с большой долей уверенности продираться сквозь дебри сложного юридического жаргона. У моей на-парницы такого опыта нет и она обижается, когда я растолковываю, что вердикт и приговор - это не си-нонимы, а advocate - не адвокат.
Я понимаю, что женщине трудно уловить разницу между курком и стволом или между ружьем и карабином. А безмятежная замена одних терминов другими во время перевода в лаборато-рии огнестрельного оружия приводит к легкому за-мешательству. Тогда на лицах молдаван отражает-ся тревожное недоумение, а я усилием воли подав-ляю желание вмешаться в перевод (дурацкая, кста-ти, привычка). Впрочем, поскольку мы давно рабо-таем вместе, напарница говорит, что по моему со-пению она безошибочно определяет, когда я недо-волен переводом. По большей части мы синхро-ним, сменяя друг друга каждые полчаса и коллега бдительно следит, чтобы я не тянулся к микрофону раньше времени.
В какие-то дни она занята другими делами и ее подменяет Саша (или, как его называют амери-канцы, Алекс). Улыбчивый молодой парень, пере-водит он шустро, но нет у Алекса ни знания юри-дических концепций и терминологии, ни стрем-ления переводить правильным литературным рус-ским языком. Впрочем, читатель уже понял, что я седовласым патриархом возвышаюсь над своими коллегами, а они (коллеги) испуганно-почтитель-ными взорами время от времени робко испрашива-ют разрешения прильнуть к источнику мудрости и знаний.
Одну из первых встреч провели агенты в штатском из отдела по борьбе с наркотиками. На вид типичные студенты - Крег и Джина. Крег вы-сокий и спортивный, Джина в очках и вообще на-поминает умного кролика. Рассказывали, как наб-людают за уличными торговцами наркотиками, как под видом покупателей вступают в контакт, как ра-ботают с агентурой и многое другое. В южной час-ти Миннеаполиса есть район, где наркоманы и проститутки торчат на каждом углу. Там и трудят-ся Крег и Джина. Они напарники, которых так лю-бят показывать в американских фильмах о поли-цейских. В момент кульминации они там обычно в позе рабочего и колхозницы, только вместо серпа и молота в руках по пистолету.
В ФБР с нами беседуют специальный агент Фред Дукакис и специальный агент Ван Минь. И тот, и другой соответствуют своим фамилиям: Ду-какис мрачноватый, синевато-выбритый и черно-глазый. Ван Минь вежливо улыбается. Тоже чер-ноглазый, но маленький и тщедушный. Сопровож-дая беседу слайдами, агенты рассказывают, как их артель отлавливает паразитов и гадов всех мастей и видов.
Пока переводит напарница, с интересом рас-сматриваю комнату, где мы находимся; не каждый день удается побывать в ФБР, серьезная, все-таки, контора - это вам не райотдел милиции!
На противоположной от меня стене висит большой плакат. Фотография улыбающегося Эрика Хансена и сбоку текст. Основной текст слишком мелкий, и я его не могу разобрать, но подзаголовки видно четко:
"Эрик Хансен
Дезертир
Шпион
Предатель"
(Один из руководящих сотрудников ФБР Эрик Хансен шпионил на Россию много лет и был раскрыт несколько месяцев тому назад).
Займись в свое время такой же пропагандой в КГБ, пришлось бы ребятам вывешивать по сте-нам списки бежавших на Запад и шпионивших на американцев в Союзе изменников - для дополни-тельного текста места не хватило бы.
В центральной криминалистической лабо-ратории Миннеаполиса кроме всяких мудреных лабораторий находится морг.
Тема моргов в принципе не очень жизнеут-верждающая, но, все равно, любопытно сравнить этот мрачноватый уголок с нашим - в институте Склифосовского в Москве.
Американский, естественно, напичкан тех-никой и все приличненько, и упокойнички в весе-леньких мешках....
В морге Склифа я побывал в середине 70-х. В Алжире разбилась группа наших специалистов министерства, где я работал референтом Управле-ния внешних сношений. Ночью мы встречали в Шереметьево родственников, ну и гробы тоже. С гробами прилетели из Алжира огромные венки из живых цветов (в январе). Пока возились с погруз-кой, венки исчезли, хотя грузчики вроде бы кру-тились у нас на глазах.
Так вот, часа в три ночи с этим грузом при-катили мы в морг Склифа. Славное местечко. Сюда свозят жертв всех дорожных происшествий, а так-же зарезанных, удавленных и просто неопознан-ных.
Самое сильное впечатление оставил сторож. Молодой парень, облачен в длинный байковый больничный халат. Лицо неживого, совершенно белого цвета (именно меловое, а не бледное). В руках игрушечное детское двухствольное ружье. Мы возились, распихивая нарядные, оснащенные по бокам ручками алжирские гробы, которым даль-ше предстояло отправиться по разным городам Союза. Сторож показал, куда разгружаться и от-правился вглубь подопечной территории. Щелкая ружьем, он медленно бродил коридорами, где по обеим сторонам темные боксы без дверей
