- Что не так, Эдгар?
- Такое ощущение, Лара, что ты кому-то наставляешь рога или изменяешь, или мстишь…
- Эдгар, не надо слов. Ложись.
И Лара всё повторила снова. Отчаянно, с какой-то жестокостью, не обращая внимания на слова Эдгара, который иногда хотел что-то сказать. Лара всё делала автоматически… Наконец она устала. С растрёпанными волосами, вся мокрая, уставшая, но с улыбкой на губах, она, наконец, пришла в себя. Она вернулась в реальность. Посмотрела на Эдгара, и ей стало стыдно.
- Эдгар! Прости! – переводя дух, извинилась Лара. – Я сегодня сама не своя. Но мне так стало легко, будто после душевного урагана, который бушевал в моей душе целых три года, наступила тишина и божественный покой.
И Лара засмеялась. Она смеялась и плакала, смеялась и плакала… Эдгар всё понимал или ничего не понимал, но до него дошло одно – Лара стала другой. Она словно сбросила с себя тяжёлый груз…
- Эдгар, мне кажется, это я в шутку, что я тебя…
- Да, это так называется… Надеюсь, ты меня сейчас не заколешь ножом для колки льда, как в фильме «Основной инстинкт»?
- Но ты ведь не рок-звезда, а поэт, - не без иронии сказала Лара.
- А что, рок-звёзд можно?.. – переспросил Эдгар.
- Как ты мог подумать? Я же извинилась. И ты согласился, когда я тебе сказала, что сегодня в нашем танце буду вести только я. А ты…
- Согласился, да! Но иногда так ведут себя в танце, что танцующая пара собирает столики в ряд и стулья…
- Эдгар, сто тысяч раз прости!
Она легла рядом с ним, вздохнула и сказала:
- Ты мне помог сегодня освободиться… Благодаря тебе…
- От чего?
Лара промолчала. Она почувствовала усталость. Налила в свой фужер шампанского, в фужер Эдгара воды и предложила тост:
- За нас!
Наши герои выпили и лёжа на спине, смотрели на люстру. Отдыхали после двух… Вы понимаете, уважаемый читатель, о чём мы тут говорим?.. Хорошо. Продолжим.
- Лара! Это, конечно, прекрасно, что ты, насколько я понял, освободилась от своего таинственного прошлого. Но если наши отношения будут развиваться, то…
- Эдгар, дорогой, обещаю, - такое больше не повторится. Будь уверен. Ты ещё узнаешь, какая я нежная и ласковая. Прости. И спасибо за понимание, - перебила Лара гостя.
- Надеюсь, - и Эдгар рассмеялся. – Это похоже на тот сумасшедший секс, который был у Фанни, уличной девки, с Россетти в «Отчаянных романтиках». Художник и падшая девушка. Не хватает Ханта и Чарльза Диккенса - борцов за моральные устои, - добавил гость.
И тут они оба рассмеялись.
- Я же говорила тебе, дорогой, что мы ещё вернёмся к этому фильму. Эдгар, а у тебя было так с кем-нибудь?
- Лара, я – поэт. Женщины открывают нам свою душу. Мне знакомо это чувство, когда девчата поступают так, словно мстят или наставляют рога… Они думают, что мы ничего не понимаем, но это не так.
- Знаешь, Эдгар, с тобой легко. Ты всё понимаешь и не осуждаешь. Вы, поэты, и вправду всю жизнь изучаете души людей. И скажу тебе, с другим мужчиной я никогда бы себе не позволила такого. Я тебе доверилась. И ты помог мне…
Лара замолчала. Они лежали молча, вернее полулежали на новых подушках. А за окном догорало то, что не давало Ларе три года покоя.
- Ты даже не заметила, какая пыль тут поднялась. Я пять раз чихал...
- Завтра же наведу здесь порядок. Сколько лет не заходила сюда. Эдгар, мне вспомнилось одно твоё стихотворение – «Две подруги из бара». Последние строки я знаю наизусть, они легко запоминаются:
…Две подруги из бара!
Два прекрасных цветка,
Что со мной вы творили,
Не спросив у меня!
Помню все ваши ласки –
Ведь я был пацаном!
И краснела рябина
От стыда за стеклом!
Расскажи, Эдгар, это правда?
- Да. Мне было тогда шестнадцать лет. И мы в составе сборной Узбекистана поехали на студенческую Всесоюзную Олимпиаду в Воронеж. Была осень. Нас расселили в спортивных общежитиях. Как-то после соревнований я спустился в бар. Раньше в барах продавались только напитки, соки, вода и еда. Я сел за стойку бара и заказал стакан сока. На Олимпиаде всех участников кормили бесплатно. Я сидел и думал об игре. В баре находились только я и две подружки. Они сидели за одним столом и пили чай с пирожными. С одной, которая была поменьше ростом, мы встретились глазами. Я улыбнулся. Она что-то сказала подруге, та повернулась и посмотрела на меня. Они были не из нашей команды. Через пять минут они подошли ко мне, и маленькая сказала:
- Я – Света, а это моя подруга Алёна.
- Очень приятно, - ответил я. – Меня зовут Эдгар.
- Эдгар, ты не мог бы нам помочь?
- Ладно, - ответил я. – А что нужно сделать?
- Мы живём на первом этаже, и у нас завелась мышь. А мы её боимся. Купили мышеловку, но не можем с ней обращаться. Вот мы и подумали, может, ты нам поможешь? Вот и сыр у нас есть.
- Хорошо, - согласился я.
Мы пришли к ним в комнату, они жили вместе. Они тут же закрыли дверь на ключ. Мне это показалось странным. Не успел я и глазом моргнуть, как они стали раздеваться. Раз – и стоят уже голые. Соединили кровати. Раздели меня, и всё так ловко у них получилось. И… показали мне всё, на что они способны в этом «деле». Да, это было нечто… Что было дальше и как, можешь себе представить…
- Короче говоря, этой мышкой оказался ты, - засмеялась Лара.
- Через три дня я поймал маленькую и спросил:
- Почему я? Столько ребят вокруг! И постарше есть, и телом покрепче – борцы, пловцы…
Света сказала, что они не могли сдержаться от моей улыбки и глаз. Что это не они меня, а я их притянул.
- Ты – шоколадный, Эдгар! – сказала она и ушла.
- Знаешь, Эдгар, они правы. Я смотрела ваш семейный альбом, который мне дала посмотреть Татьяна на дне рождения Юли. Ты был в молодости
