делят трон. Правитель Аламута, шахрдар Хершид Мехд, не рвётся в столицу к дележу власти. По слухам из Сины, да и купцы из Степи доносят, что Галагу Хан, считающий себя великим воином, сделал несколько походов в Сину, на север к соседям (журженям), пытался дальше на восток за море идти, но не набрал достаточное количество кораблей или потерял их. Вот теперь готовиться пойти к нам. Его дед в молодости, приходил в эти места, это было почти полста лет назад. Разорил всю долину. Джабир, Ас-Хартум, Гиссар, и Гей-Тпе пограбил. Увёл тысяч пятнадцать пленников. Город Аламут, один из первых здесь городов, и именем которого область называется, не подвергся разграблению. Стоит на высоком, обрывистом берегу большой реки Ферзу, притока Галиса, а с другой стороны омывается Галисом, с такими же крутыми берегами. Долгая осада городов, не в обычае степняков. Лет двадцать, область Аламут была разорённым краем, пока отец нынешних правителей, тогда ещё молодой и удачливый хилиарх Фируз Тарс, после успешных походов, приказал вновь заселить область Аламут. Прислал захваченных пленных, к ним добавил своих подданных из малопригодных для жизни мест. И вот за тридцать лет Аламут превратился в цветущую область. Шардар области, Хершид Мехд с двенадцати и до восемнадцати лет, по приказу своего отца, обучался Дамиаром Парвином, тогда ещё командиром мангана, охранявшим дворец хилиарха. За время учёбы стали товарищами, хотя и была разница в возрасте. Два года назад, когда хилиарх посылал Хершида Мехда в Аламут шахрдаром, тот выпросил у отца, своего учителя Дамиара Парвина, на должность виснурха. Два года вместе организуют вооружённые силы области. По их прибытию сюда, с трудом набирался манган воинов на всю область. По джагуну воинов было в каждом большом городе, джагун воинов нёс дежурство у Прохода в Степь, ещё один джагун пребывал в военном городке Страж, для смены дежуривших у Прохода, да несколько арбанов гоняли дзурдзуков вдоль Галиса. На сегодня три мангана находиться у Прохода и в Страже, один манган от Джабира по левому берегу Галиса следит, а когда и гоняет дзурдзуков, пятый манган по крупным городам стоит. Вот в Гиссаре джагун воинов, в Аламуте три джагуна в охране дворца шахрдара, с Дамиаром Парвином джагун, в разъездах постоянно. Из Аламута, он выехал больше трёх месяцев назад, с проверкой, в основном инспектировал манганы в Страже и на Проходе. В Страже, ещё один манган набирается и обучается. По городам смотрел, как готовиться оружие? Как, ответственные визурги в городах, собирают провиант для армии? Собрался возвращаться в Аламут, да услышал о нас. Решил сам посмотреть. Хочет предложить поработать у них, помочь с вооружением. Спросил у него, откуда знает язык славов? Да это есть его родной язык. И знаки на наших тачанках, леопард и солнечный крест, ему знакомы с детства. Поэтому он к нам отнёсся как к одноплеменникам. Тут нам под ноги подкатился мяч, из кустов со смехом выбежал мальчишка восьми-девяти лет, за ним молодая девушка. Серо-зелёные глаза, тёмно русые волосы, яркие смеющие губы, И всё это натуральное, без намёка на макияж. Да что описывать, словами нельзя всё это передать. Это каждый по своему, видит и чувствует. И хоть я уже давно спокойно реагирую на женщин, тут я понял, что не спокоен. Мальчишка и девушка остановились, явно не ожидали этой встречи. Мальчишка хотел броситься к Дамиару Парвину, но остановился, явно понимая, что при чужом не стоит проявлять чувств. Следом, из-за куста вышла ещё женщина, постарше. И тут до меня доходит, да они похожи друг на друга, прослеживается явное сходство. Отрываю взгляд от девушки, смотрю на Дамиара. Серые глаза, до того строгие, холодные, наполняются такой любовью, он мне начинает нравиться как человек. Представляет нас друг другу. Это мой гость Антоний Иваныч, а это мои, сестра Анахита, старшая слегка наклоняет голову, моя дочь Силин, девушка также наклоняет головку, а я смотрю и чувствую, попался. На щеках Силин вспыхивает румянец, и мой сынишка Харнид, продолжает Дамиар. Мальчишка, сжав правую руку в кулак, ударяет ею в левое плечо, и выкрикивает, «ра». Становлюсь по стойке смирно, прикладываю правую руку к виску, отдаю «честь». Благо в гости мы отправились в «парадной» форме и на голове есть кепи. Харнид не сводит глаз с моего пистоля, А я не знаю, как выйти из этого положения. Предлагаю Дамиару провести стрельбы для сына и девушек. Мне так не хочется, чтобы они уходили. Харнид так умоляюще смотрит на отца, что тот соглашается. Идём дальше по дорожке, у очередной беседки останавливаемся, Дамиар бьёт в гонг, через минуту появляется воин, Дамиар что то ему говорит, тот уходит, появляется ещё один, и ему Дамиар даёт указания. А Харнид сообщает, что отец попросил сообщить оставшимся в большой беседке, что бы, не беспокоились. А второго послал за кувшинами, и всё это на славском языке. За беседкой на лужайке двое воинов расставляли глиняные кувшины. А я всё смотрел на Силин, пытаясь поймать её взгляд. Потом до меня доходит. Да я же веду себя как школьник. Делаю над собой усилие, и переношу своё внимание на Дамиара и Харнида. По готовности передаю дробовик-пистоль Дамиару. Тот объясняет, как надо прицеливаться и стрелять, сам выполняет выстрел, разнося кувшин в черепки. Из второго пистоля стреляет Харнид, тяжеловат для него пистоль. Я вспоминаю свой первый выстрел. Примерно в таком же возрасте. У меня на родине, а это Приазовье, 14 октября, все родственники съезжались к бабушке в гости. Главным в семье, конечно был дед. Но во время войны был ранен в лёгкое, много и часто был на лечении, поэтому по хозяйству распоряжалась бабушка. У неё было три сына, мои дядья, и дочь, моя мама. Вот и собирались все родные с женами, мужьями. Все молодые, детишки ещё у всех малы, наверное, я там был старшим, среди детишек. Застолье, веселье, а потом мужчинам захотелось сходить к реке пострелять, Женщины, против конечно, но разве можно перечить настоящим мужчинам. Пошли, благо, идти то было всего-то навсего, через огород, и вот речка. Стрельнули дядья по разу, по доске, прихваченной для мишени, стрельнул отец мой. Покритиковали друг друга, посмеялись друг над другом. Естественно моему отцу досталось больше всех. Все-то тут сыновья, а мой отец зять. Вот все сообща, шутя и нападали на него. Я тут же, с «кузенами» и «кузинами». Пристаю ко всем взрослым, дать и мне «стрельнуть». Наверное, чтобы я отстал, мне сначала дали патрон. А потом
Вы читаете ОХОТА
