-Это так красиво, - сказал он задумчиво, когда я закончила, - у меня даже мурашки по коже.
-Да, и у меня, - согласилась я, листая страницы сборника. - Хочешь, чтоб я сыграла что то еще?
-Да, играй, мне нравится тебя слушать, нравится смотреть на тебя, когда ты занята делом, такая сосредоточенная и серьезная...
-Хорошо, тогда я сыграю тебе сонату 17 Шторм, "Буря потерь"
Я начала играть, думая о том, что потеряли мы, из-за измен, из-за недоверия, из-за обиды и неумения прощать, из-за гордости. Но главное, не потеряли ли мы друг друга навсегда, сможем ли мы спасти хоть что-то, сможем ли мы снова доверять, ценить, заботится, любить? Сможем ли мы научиться жить, не раня и без того израненные души друг друга?
-Кто это написал?
-Бетховен, - ответила я, снова листая сборник. - А на последок давай что-нибудь не такое грустное. Вот, Шопен "Вальс маленькой собачки". Он написал ее для собачки своей любовницы.
Я начала играть, вспоминая печальную историю любви композитора. Он прожил с возлюбленной десять лет, но потом узнал о ее измене. Ее трудно винить, ведь Шопен был сильно болен, и она превратилась из его возлюбленной в сиделку, так что страсть ушла, как и любовь впрочем. А он... умер в одиночестве, вспоминая, как она клялась, что он умрет на ее руках.
-Ты очень хорошо играешь, - сказал Микаэль, когда я закрыла рояль.
-На сегодня достаточно, - я поднялась и словила на себе его нежный взгляд. - Спасибо за подарок.
-Не за что, - он взял мою руку и поцеловал, касаясь губами помолвочного кольца. Мы направились к себе, и как только Микаэль закрыл дверь нашей спальни - ко мне вернулось хорошо знакомое, томное, накатывающее волнение.
Пока Микаэль был в душе - я думала о том, что сейчас произойдет между нами. Как он возьмет меня, будет ли он со мной нежным или грубым. Поставит меня на колени и даст в рот? Возможно... Было бы неплохо... А может, захочет меня в попку... нет, только не это... Пусть лучше повалит меня на постель и накроет своим большим, тяжелым телом, пусть ворвется в меня, а я буду держаться за его широкие плечи, изображая беспомощность и невинность... Я ведь не могу признаться ему, что мне тоже хочется! Пусть думает, что я претерпеваю, что я жертвую собой ради его удовольствия.
-Анна, ты почему не переодеваешься? - спросил Микаэль, выйдя из ванной. Он уже надел пижамные штаны и, готовый ко сну, нырнул под одеяло.
-Разве ты не собирался продолжить то, что начал в кабинете? - удивленно спросила я, стараясь скрыть разочарование.
-Нет, не сегодня.
-Почему?
-Потому что, - ответил он, закрыв глаза, тем самым давая мне понять, что разговор окончен.
Что это сегодня творится с Микаэлем Фарреллом? Не станет насиловать меня, не станет принуждать? Черт! Ну почему он не делает этого именно сейчас, когда мне этого безумно хочется? Что ж, я знаю как заставить его передумать. Я отвернулась к нему спиной, так чтобы мне было видно его в зеркале. Я стала снимать платье, затем белье, но Микаэль все еще лежал с закрытыми глазами. Тогда я взяла расческу и упустила ее на пол. Шум заставил его открыть глаза, и в этот момент я наклонилась за расческой, демонстрируя ему свои прелести.
-Что ты делаешь? - спросил он, блуждая взглядом по моему телу.
-Ой, я думала, ты спишь, - сказала я, прикрываясь руками и невинно хлопая ресницами.
-Да, я сплю - не шуми, - нахмурился он и снова закрыл глаза.
Я застыла, удивившись тому, что моя выходка не сработала, и он не набросился на меня, как я рассчитывала. Он что, больше меня не хочет?
Я расчесалась, сняла украшения, положила их в шкатулку, и вдруг в зеркале словила его взгляд. Он подсматривал за мной, щурясь. Вот ведь подлец! Ну что ж, поиграем. Я стала трогать свою грудь, словно проверяя, все ли с ней в порядке, потом поставила ногу на пуфик, взяла крем и стала намазывать ее, потом другую ногу, потом живот и ягодицы... В тишине я слышала, как Микаэль стал тяжело дышать, и едва сдержалась, чтоб не улыбнуться своей победе. Я решила, что возбудила его достаточно, и не одеваясь, легла в постель.
Я придвинулась ближе, касаясь попкой его бедра, и реакция оказалась мгновенной. Он коснулся моей спины, проводя пальцами по позвоночнику, потом коснулся моих ягодиц, бедер... Я лежала тихо, стараясь не стонать, хотя мне было очень приятно, и я была уже достаточно возбуждена, чтоб принять его.
-Ты спишь? - тихо спросил Микаэль.
-Нет.
-Я хочу тебя, - решительно заявил он.
-Но ведь ты сказал, что ничего не будет, - сказала я так, словно разочарована до глубины души.
-Я передумал, - он схватил меня за грудь, жадно тиская ее, потом взобрался на меня и стал целовать мои соски, потом впился в шею, в мочку уха, а я молчала, задыхаясь от блаженства, молчала, сходя с ума от удовольствия. Наконец он немного грубо раздвинул мои ноги и вошел, дрожа, вздыхая, постанывая. Я чувствовала, что он раскален до предела и долго не продержится, поэтому я должна была спешить, если хотела кончить. Он двигался быстро и сильно, терся в моем влагалище, вызывая во мне влагу и жар, и я стала сжиматься внутри, отвечая ему взаимностью, выдавая себя.
-Тебе хорошо? - подозрительно спросил он.
-Нет, - солгала я, зная, что уже скоро буду у финиша.
-Что-то не похоже, - пропыхтел он. - Надеюсь, ты не забыла, что наказана?
Что? Когда? - лихорадочно пыталась вспомнить я, затуманенным от блаженства мозгом.
-Тогда на балконе, - словно отвечая на мои мысли, сказал Микаэль, - я запретил тебе кончать до свадьбы.
-Нет, - бессильно запротестовала я.
-Кончишь, и я так отожгу тебя ремнем, что не сможешь сидеть, - серьезно пригрозил он, и я стала думать о Ире, о той ночи, о все самом плохом, отгоняя от себя такой близкий и такой желанный оргазм.
-Я кончу тебе в рот, - сказал он, поднимаясь ко мне. Я послушно подставила ему свой рот, и Микаэль затолкал в меня свой член. Вот ведь подлец, самовлюбленный эгоист, подонок! Подумала я, глотая обиду, слезы и его горячую, вкусную сперму.
Я проснулась посреди ночи от того, что Микаэль мнется на мне.
-Я тебе не мешаю? - спросила я, пораженная его наглостью.
-Проснулась? Как раз вовремя, - тяжело выдохнул он, облизывая мою грудь. - Раздвигай ноги!
-Нет, я хочу спать, - протянула я, чувствуя, что уже тоже каким-то странным образом возбудилась. Наверное, сказалось то, что
