-Анна!
Я обернулась, Дон бросился мне вдогонку. Я остановилась, он подбежал и схватил меня за руку выше локтя.
-Я люблю тебя, понимаешь? Люблю!
-Пусти, ты делаешь мне больно…
-Анна, прошу… - он прижался любом к моему лбу, его руки скользнули на мою талию, и мгновение спустя его губы потянулись к моим.
-Пожалуйста, Дон… не надо… - прошептала я.
-Ты все еще любишь его? – тихо спросил он, всматриваясь мне в глаза.
-Люблю, - так же шепотом призналась я.
Он смотрел на меня с отвращением, с призрением, затем оттолкнул меня от себя и ушел.
Я не стала возвращаться в родителям – пошла к себе. После встречи остался неприятный осадок и я опустошила бутылку вина, стараясь забыться.
Ночью я никак не могла уснуть - мысли о Микаэле не давали покоя. Я брела по квартире, не зная, чем себя занять, чтобы отвлечься. Я зашла в кабинет и остановилась в дверях: за большим дубовым столом не хватало моего делового, вечно занятого мужчины. Я села на мягкое, кожаное кресло и открыла верхний ящик стола. Как он и обещал - там лежали документы на квартиру и машину. На печатных листах, в строфах, где требовалось указать владельца, ровным подчерком Микаэля было выведено мое имя. Я сложила все назад в папку и открыла другой ящик, в котором с удивлением обнаружила наши с Микаэлем фотографии, те которые были сделаны в новогоднюю ночь. Я в зеленом платье, а он элегантен; мы танцуем, стоим так близко друг к другу, что невозможно не заметить, как мы влюблены, как мы возбуждены, какое между нами влечение. Он поправляет мои волосы и смотрит на меня с такой нежностью, с таким обожанием, а моя рука лежит на его сильном плече, и я улыбаюсь ему. На другом фото мы за ужином: Микаэль поднес к губам бокал, а я смеюсь, и мои глаза весело блестят. А вот снимок, который сделали для нас в пустыне. Он не профессиональный и мы на нем в обыденной одежде, я не накрашена и без украшений, мои волосы небрежно стянуты в хвост, а Микаэль в спортивном костюме, с растрепанными, седыми волосами. Он лежит на ковре, положив голову на мои колени, а я поглаживаю его небритую щеку.
Я отложила снимки и безуспешно попыталась справиться со слезами. Неужели мы были настолько счастливы? На этих картинках осталось все то, что мы потеряли, и потеря эта была так велика, что я больше не могла смотреть на них, я больше не могла сдерживаться и заплакала, закричала. Я смахнула все со стола на пол, и бросилась к стеллажам с книгами и вываливала их на пол, завывая, захлебываясь болью. Наконец обессилев, я опустилась на колени, в окружении фотографий, бумаг и книг.
Я потеряла своего любимого мужчину, - пришла ясная, как день, мысль. Я больше не злилась на него за то, что он со мной сделал. Каждый синяк, оставленный Микаэлем на моем теле, лишь доказывал, насколько сильно он меня полюбил, и насколько сильно я ранила его, предав. Если бы только я могла надеяться на его прощение, если бы он оставил хоть малейший шанс на то, что все можно исправить - я бы воспользовалась ним. Но он ушел, сжег все мосты...
К черту все! Этот мужчина, мой мужчина, стоит того, чтобы бороться за него, стоит того, чтобы ждать его, и если ему надо время, чтобы простить меня - я дам ему это время, и буду ждать, даже если на это уйдет вся моя жизнь.
Я должна была увидеть его, должна была оказаться рядом с ним, иначе я бы сошла с ума. Я жаждала оказаться в объятьях того, кому всецело принадлежала, я изнемогала от желания прикоснуться к нему, услышать его голос, почувствовать мягкость его седых волос под своими пальцами, я мечтала поцеловать мелкие морщинки в уголках его глаз, я вожделела к его сильным рукам, в которых было не страшно и умереть...
Решено - я поеду к нему в Швецию. Я поеду, и будь что будет.
Я не боялась быть отвергнутой, больше всего меня страшило бездействие. Я должна была сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуть себе своего мужчину, вернуть себе его расположение, его доверие, его любовь.
Наконец получив визу - я взяла билет на самолет. Выйдя из аэропорта - я не верила своему счастью - я в Стокгольме! Прикрываясь от дождя - я села в такси, и приказала отвезти меня в Farrell Hotel. От предвкушения нашей встречи - мое сердце неистово колотилось, вырываясь из груди. Скоро, совсем скоро я окажусь рядом с ним.
Машина мчалась по красивым европейским улочкам, и вскоре остановилась у отеля. Ко мне тут же подбежал швейцар: предложил зонт и забрал мой чемодан.
В отеле я почувствовала себя как дома: все тут напоминало о его создателе - о моем мрачном мужчине, о моем нежном Микаэле.
Воспользовавшись своими знаниями английского языка - я сняла номер. Если я хорошо знала Микаэля, то он должен был прийти на ужин к восьми, а это значило, что у меня был всего лишь час, что бы привести себя в порядок, чтобы скрыть бледность своего лица, чтобы спрятать под косметикой потухший взгляд, чтобы закрасить яркой помадой искусанные в кровь губы...
В ресторане царил приятный полумрак, который удачно скрывал недостатки моего измученного лица. Этим вечером выступал известный пианист, так что все столики были заняты, и я присела за бар, и заказала бокал вина. Есть мне не хотелось, даже не смотря на то, что официанты приносили гостям невероятно красивые и аппетитные блюда. Мне хотелось только одного - увидеть его.
В дальнем углу зала, в уединении, находился пустой столик, и я знала, что его держат специально для Микаэля. Невероятно нервничая, я пила вино большими глотками, и поглядывала на часы, на руке мужчины, который сидел рядом со мной. Четверть девятого - ну где же он?
-Вы кого-то ждете? - спросил мужчина, улыбаясь. Он говорил на английском, но с таким сильным акцентом, что я едва разбирала его слова.
-Простите, у меня нет часов, - извинилась я, на что он только шире улыбнулся.
-Я Жак, - он протянул мне руку, и я положила свою руку, в его горячую ладонь.
-Анна.
-Рад нашему знакомству, Анна, - он прикоснулся губами к тыльной стороне моей ладони, и я поспешила забрать свою руку. - Ваше вино кончилось - позвольте мне угостить вас?
Я одобрительно кивнула, и
