— Кыш, проклятая,- замахнулась я на птицу. Птица обиделась и улетела.
Дочь начала рассказывать о женихе, что и красив он, и одевается элегантно, год круглый в шляпе ходит, не снимая, что сам он из деревни дедовой, а зовут его Марко
Выслушав дочь, я сделала для себя несколько логических выводов. Мне вообще в этот день приходилось думать много. Во-первых, я поняла, что жених из папиной деревни, что на Украине. Во-вторых, что мне придется сегодня готовить украинские блюда, борща наварить, поросенка запечь, да зятя новоиспеченного принимать. Он знакомиться придет.
Стук в дверь раздался, когда я брила ногу. Да не свою, поросячью. И прямо с копытцем в руке отправилась открывать дверь. На пороге стоял представительный мужчина, действительно в шляпе, черной, наверное ковбойской, в белых гольфах и длинном черном пальто. Из-под пальто болтались какие-то веревочки.. « Красиво одет», подумалось мне, «наверное это сейчас такая мода на Украине»
Гость, увидев свиную ногу, посмотрел подозрительно, пробормотал
— Ой, вейз мир…
«А шо, весь мир любит нашу еду», подумалось мне. Я в этот радостный день, вообще много думала.
Будущий зять, вытащил и кармана штанов, какую-то дощечку, приложил ее к дверям, вкрутил шурупчик, поцеловал дощечку. Я заволновалась, но виду не подала. Подумала, может дед из деревни подарок прислал, звонок дверной. И как только догадался, что наш давно сломан. И зять какой рукастый попался, тут же звонок приделал, радовалась я дочкиному счастью.
Дочкино счастье, не снимая лапсердак вошло в комнату, помахивая веревочками. Я долго удерживала во рту язык, но он так опух от любопытства, что изо рта вывалился, и спросил у зятя:
— А что это у вас за веревочки такие?
— Цицит.
«Мама дорогая, да что же это с Украиной случилось. У них уже цици ниже пояса носят, а бретельки наружу свешиваются. Или отстегнулися? И с каких пор мужики нацицники одевать стали?», в очередной раз подумалось мне. Но вслух, конечно же ничего не произнесла, только кокетливо протянула вперед ручку со свиной ножкой и сказала:
— Ну давайте знакомиться, Надежда Петровна
— Марко, можно Марик. А можно и по-домашнему, как мама называет — Меир
Оставив Меира наедине с дочерью, прихватив поросячью ногу, убежала накрывать на стол. Стол получился на славу хозяйке. Посередине, как и положено, лежал запеченный поросенок. Тонко порезанное сало, украшали листики петрушки. В супнице источал ароматы украинский борщ. Сметана притомилась рядышком, в ожидании. разные закуски радовали глаз. Для зятя, я сделала даже жюльен из трюфелей. Правда для этого выгнала домашнюю свинью в лес, и приказала ей носом землю рыть, но добыть грибы.
— Кушайте, кушайте, гости дорогие,-привычно захлопотала я.
Дорогой гость оживился и спросил меня, указывая на поросенка:
— А где Вы взяли такую огромную фаршированную рыбу? И как она называется.
Я поняла, что у зятя проблемы со зрением, но он об этом не догадывается. Чтобы не портить счастье дочери, я решила ему подыграть. А завтра купить очки.
— Это рыба свинкс!,-ответила я.
— И где же такая водится?
— Да в огороде плавает, иногда в лужах бултыхается..
Зятю рыба-свинкс очень понравилась. Хотя ребрышки и плавники запутались в его бороде.
Подхватив вилкой кусочек украинского сала, присланного дедом из деревни, зять заметил, что у нас очень маленькая маца. И что у них в деревне дедовой, маца в магазинах огромная, как экран телевизора.
Поскольку на Украине я давно не была, я решила, что маца, это такое новое название сала, на экспорт.
Зять оценил и трюфеля, назвав их шампиньонами, щедро полил сметаной тарелку мясного борща, закусил мороженым и наконец-то попросил у меня руки моей дочери. Я выдернула дочкину руку из кармана и отдала зятю…
… Через месяц пришло письмо из города Кфар-Сабы, что на Израильщине. Дочка пишет, что она счастлива, и что тут ее называют гиверет Кац. Что муж ее, только из любви к ней, принял ее такую, как она есть, а так же скрепя сердце ел ту фаршированную рыбу, под именем свинкс.
Любовь- великое чудо, она позволяет любящему закрыть глаза на некоторые несоответствия в ее, и в вере.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
— Ой, девочки, вы знаете, я себя таки плохо чувствую, — сказала Циля Моисеевна подружкам.
— А шо такое, Цилечка ?, — пытаясь скрыть зависть, спросиля Софья Абрамовна.
— Ви знаете, Софочка, что-то в спине стреляет, но пока промазывает, наверное там снайпер близорукий, но таки я боюсь, что когда-нибудь, выстрел попадет у сердце.
— Циля Моисеевна, — вмешалась Белла Ефимовна, — вам таки надо написать завещание.
— У меня есть хороший нотариус, а мы с Софочкой свидетелями пойдем.
— Мине не нужны никакие свидетели, Белла. Мой Боря пока ничего не знает. Вы что хотите, чтобы после ваших показаний, его лишили моего курьиного бульона? В тюрьме, Беллочка, только петухи. Какой из них бульон?
— Ну ладно, ладно, вы мине уговорили, шо мне трудно, чиркнуть два-три листка?
Циля села за компьютер, потом вскочила, пересчитала серебрянные ложечки, и снова села. Через три часа завещание было готово.
Оно бы было готово и через два часа, но надо было пересчитать все куриные перья, которые не попали в бульон, а были любовно зашиты в подушку. Подружки тоже не скучали, помогая Циле Моисеевне проводить инвентаризацию.
— Так, Боре моему, завещаю все деньги с его счета, что я потратить не успела.
— Мишеньке, сыночку, квартиру, Боря и в гараже поживет.
— Сарочке, дочке, машину, таки девочке нужно в свет ездить…
— Вам, дорогие подружки, я завещаю свои мемуары, вы и на мемуары не заработали..
Ну все, кажется. Ложки и пуховую подушку я заберу с собой.
— Цилечка, но вы не упомянули Полю, вашу невестку. А она о Вас плохого слова, в глаза не скажет. Только когда вас нет, вас и вспоминает. Скучает, наверное.
— Ах, да.
«Поля, тебе наследственный алкоголизм », — дописала Циля Моисеевна…
У меня с детства, зрение плохое. Астигматизм, близорукость, дальнозоркость и косоглазие. Поэтому я художественные фильмы по телевизору не смотрю. Но у меня их муж смотрит, правда не по телевизору,
