направлении временной базы, ведя задержанных за отвороты курток и пиджаков.
Мысленно дав себе команду, Крайнов легко и бесшумно, словно привидение, перемахнул через ствол бука. Молодой чеченец, покрытый почти до самых глаз густой щетиной, стоял на коленях перед раненым, у которого уже был оголен живот. Автомат лежал рядом. Но он даже не дернулся в его сторону, а лишь поднял на невесть откуда взявшегося в двух шагах контрразведчика удивленный взгляд. Шаг – и удар приклада прямехонько в лоб опрокинул чеченца на спину. Крайнов перешагнул через раненого, который, по всем признакам, уже предстал перед Аллахом, и подобрал оружие его дружка.
Удар был резким, но не сильным. Парень не потерял сознания. Он лишь морщился, скрипел зубами и, держась левой рукой за голову, пытался отползти от Крайнова на спине, словно это могло спасти.
Полковник несколько метров неторопливо шел следом, пока тот не уперся в ствол дерева.
Вдавив ствол автомата под нижнюю челюсть, быстро обыскал его свободной рукой. Ничего.
Неожиданно возникла тревога: «А вдруг они были не одни?»
Стараясь не выдать своего беспокойства, Крайнов под видом желания пообщаться присел на корточки, внимательно следя за реакцией парня. Он обязательно бросит взгляд в сторону своих дружков, если таковые имеются. Но тот не сводил с полковника полных ненависти и от этого ставшими похожими на маслины глаз.
Крайнов огляделся по сторонам и вновь уставился на пленника:
– Как тебя зовут?
Он прекрасно помнил, что застреленный им чеченец звал Хакима, но в последний момент заподозрил, что это имя может принадлежать другому человеку, который, быть может, уже поймал на прицел его спину.
– Не понимаю русски…
– Врешь, – спокойно возразил ему Крайнов. – Ты видишь, сзади меня лежит твой друг. Он мертв, и вскоре его сожрут звери. Обыкновенная падаль. И еще черви, – немного подумав, добавил контрразведчик, одновременно заметив, как парень посмотрел на труп бугая и изменился в лице. Правая рука, на которую он опирался, странно задергалась, словно на него положили какой-то груз.
«Обманул, что не понимает, – изучающе разглядывая чеченца, догадался Крайнов. – Гаденыш! Все равно додавлю».
– Ты можешь тоже умереть, если не станешь со мной говорить. Не увидишь больше своих детей, если они есть, а твои отец и мать не будут знать, куда ты пропал и даже где нашел свою смерть. Бедные родители обречены ждать своего сына. Ведь все мечтают о спокойной старости и опоре в конце жизненного пути. А ты еще ко всему добавляешь массу других проблем. Я полковник ФСБ. Бежал из плена, в который попал несколько дней назад, и сейчас иду к своим. Мне не тяжело установить личность, где живет твоя семья.
– Хаким, – неожиданно назвал свое имя чеченец. – Я не очень хорошо знаю этого человека, – он взглядом показал на убитого. – Звали Аллаудин.
– Кто твой полевой командир?
– Я не воевал. – Парень осторожно сел, прислонившись спиною к дереву. – Моя семья бедный. Он, – Хаким с опаской покосился на труп, словно опасаясь, что тот все слышит, – предложил заработать деньги. Сказал, пора очистить землю от неверных, а я сижу под юбкой женщины…
– Вас было только двое? – задал Крайнов самый волнующий его вопрос, внимательно следя за мимикой.
– Да.
– Почему у него был дробовик, а у тебя автомат?
– Это мое ружье, – Хаким шмыгнул носом. – Аллаудин сказал – привыкай. По дороге будем стрелять учиться. Сам хотел дикий коза охотиться…
– Куда вы шли?
– Не знаю, – парень наморщил лоб, – но он назвать кличку человек, который у него главный… Кажется, Большой…
– Перевернись на живот.
Решив, что разговор окончен, а странный русский хочет всадить ему в затылок пулю, Хаким сделался белым как мел и дернулся в сторону, пытаясь бежать. Но полковник оказался опытнее и мудрее. Резкий и точный тычок стволом в солнечное сплетение, и несостоявшийся боевик, хватая ртом воздух, скорчился.
«А он не так силен, как показалось вначале, – глядя на худую и тонкую шею, на которой от напряжения вздулась под смуглой кожей синяя вена, подумал Крайнов с жалостью. – Уже совсем пацанов волокут на верную смерть».
Парень подчинился. Его заметно трясло, а в глазах появилась тоска.
– Я только свяжу тебя, – успокоил пленника Крайнов, выпрямившись и вынимая из своих штанов свободной от оружия рукой брючной ремень. Однако, расстегнув пряжку, он заметил, как похудел за последние сутки. На секунду задумавшись, не сводя с Хакима глаз, отошел к бугаю.
«То, что надо!» – скользнув по трупу с оголенным животом взглядом, обрадованно подумал он. Широкая портупея с надетыми на нее старинными, инкрустированными серебром ножнами была как раз кстати. Одновременно, увидев кинжал, вспомнил о тушенке. Спустя минуту он вернулся к Аллаудину, продолжавшему лежать в той же позе, прижал кожаный пояс коленом к земле и отрезал от него длинную узкую полосу.
Вскоре чеченец и сопровождавший его полковник вновь двинулись в сторону равнинной части.
– Считай, что тебе повезло, – шагая позади пленника, негромко сказал Крайнов, озираясь по сторонам. – Война закончилась, не успев начаться. Сейчас тебя проверят, врал ты мне или нет по поводу участия в боевых действиях, и отпустят на все четыре стороны.
Поднялась жара. По лицу струился пот. Куртка на спине намокла и неприятно прилипла к телу. Ноги горели. Подбадривали ставшие отчетливо видимыми расположенные на равнине села. Курчалой, Гелдагена… До них было около десяти километров, но спуски и подъемы, заросли орешника и шипы акаций в сочетании с массой насекомых, летавших над головой, увеличивали это расстояние. Кроме всего, пленник не мог идти быстро. Ему то и дело приходилось прикрываться плечом от веток. Несколько раз, теряя равновесие или не имея возможности на спуске ухватиться, подобно Крайнову, за ствол дерева, падал. В последний раз, перепрыгивая через ручей, оступился и, поскользнувшись на камне, слегка подвернул ногу. Теперь, прихрамывая, он с трудом ковылял, подгоняемый сзади шагами полковника.
Крайнов решил устроить привал. Тем более теперь есть нож и можно открыть консервы.
Быстро перекусив тушенкой с чесноком и уже успевшим подсохнуть хлебом, он развязал пленнику руки и отошел.
– Ешь, – Крайнов показал взглядом на оставленную половину продуктов, выложенную поверх опустевшего рюкзака.
Чеченец нерешительно взял в руки банку и, лишь убедившись, что это не свинина, стал вылавливать сломленной веткой из растопившегося на солнце жира куски мяса и выкладывать их на кусок хлеба.
Крайнов не сводил с него взгляда, заранее зная, что этим наверняка смущает.
Сделав нечто вроде бутерброда, парень отставил банку в сторону и принялся за еду.
Неожиданно Хаким перестал жевать, словно на зуб попала кость, и, нахмурив лоб, с полминуты сидел, о чем-то сосредоточенно размышляя. Было заметно – он пытается что-то вспомнить. Крайнова это заинтриговало. Некоторое время он, затаив дыхание, наблюдал за пленником, опасаясь фразой или даже звуком помешать «мыслительному процессу». Но время шло, а тот медленно, едва заметно двигая челюстями, пережевывал лепешку, не менял положения.
«Может, просто задумался?» – предположил Крайнов и подошел к чеченцу ближе, встав напротив.
– Ты не все мне сказал? – он присел на корточки.
– Кажется, я знаю, куда мы шли, – парень оторвал кусочек хлеба и, макнув его в банку, положил в рот. Челюсти заработали активней, чем прежде, на лице появилось оживление. – Ники-Хита знаешь? – он, прищурившись, посмотрел в глаза Крайнова.
Полковник специально выбрал место с таким расчетом, чтобы быть чуть выше пленника, а при разговоре в лицо ему светило солнце. Мало ли какие мысли в голове у этого парня. Если решит броситься,
