Поджав под себя ноги, я уткнулась затылком в пустой книжный шкаф. Недавно в нем были книги, а сейчас они в сумбурном порядке были разбросаны по полу.
– В голове не укладывается. Как это возможно? – дрожащий голос прерывисто вылетал из моей груди.
– Все закончилось. Выдохни, – успокаивал меня Мэйсон, все еще не двигаясь с места. Он виновато опустил глаза, закусив нижнюю губу.
– Я не понимаю… – Глаз нервно задергался. Я попыталась подняться, но тут же свалилась на задницу.
Восстановив дыхание, Мэйсон уверенно схватил меня за руку и потащил за собой.
– Пойдем, – спокойно сказал он.
Я замотала головой и с опаской отстранилась назад.
– Кто ты такой? – Глаза с упреком врезались в потрясенное лицо парня. – Я никуда не пойду, пока ты мне всего не объяснишь! Что происходит?
Жилка на шее стала нервно пульсировать.
– Это сделала я?
Вопрос, поставленный мной, ввел Мэйсона в заблуждение.
– С чего ты это взяла?
– Я хотела вернуться в прошлое. Хотела увидеть настоящего Берсеркера и ву-а-ля… Он здесь… Что ты на это скажешь?
– Скажу, что ты сильно ошибаешься на этот счет, – открыто заявил Мэйсон. – Его призвала не ты, а тот, кто до сих пор находится в этой комнате.
От злости я заскрипела зубами.
– Ты совсем рехнулся? Здесь никого кроме нас с тобой нет!
– Это ты так думаешь, – подчеркнул он, поворачивая корпус вбок. – А я почуял его, как только мы оказались наедине.
Почуял? Что это значит? Я с непониманием воззрилась на него, ощутив острую ноющую боль в руке. Наверное, шрам разошелся? – догадалась я. А ведь и вправду что-то теплое скатилось по руке. Я задрала рукав, в ходе дела случайно вымазав пальцы кровью.
– О, черт!
– Ты ранена? – встрепенулся Мэйсон.
Он подался вперед, намереваясь осмотреть мою рану. Я же, выставив перед собой ладони, попыталась отгородиться от излишней заботы с его стороны. Не помогло. Одним удачным движением он подтянул меня к себе. Его пальцы бережно сомкнулись вокруг моего запястья. Он аккуратно подкатил рукав толстовки, но, когда очередь дошла до снятия повязки, он замер.
– Потерпи. Мне нужно осмотреть твою рану, – он смотрел на меня так, словно ждал разрешения.
Сделав глубокий вдох, я согласно кивнула, тогда он стал разматывать повязку. Под ней, как и на ней самой было много крови. Порез был глубоким и длинным, тянущимся почти от самого запястья и до локтя. Кожа вокруг пореза воспалилась и пульсировала от ноющей боли.
– Ого, – задыхалась я. – Все так плохо? Это остаток вчерашнего! Я вчера поранилась… где-то.
Мэйсон покачал головой. Он подозрительно хмыкнул, но так ничего не сказал.
– Ты не помнишь, как поранилась?
Я покачала головой.
– Хорошо, – буркнул он себе под нос.
– Что в этом хорошего?
Мэйсон ничего не ответил, продолжая осматривать меня. Он нахмурился, по всей видимости, что-то обнаружив. И, выудив из кармана ручку, быстро воткнул мне ее в рот.
– На, закуси.
– Что?
Он усадил меня на пол. Я враз опешила, когда его руки нагло обхватили под коленом мою ногу. Щеки вновь покраснели. Его руки спускались ниже, ниже и… щелчок… он сдуру дернул мою ногу, и я почувствовала резкую боль, в сто раз хуже той, что была прежде. Ручка пришлась кстати, я почти перекусила ее пополам, когда услыхала хруст собственных костей.
Как я могла не заметить, что вывихнула ногу? Видимо адреналин не слабо ударил мне в голову.
– Вот теперь все на месте. – Кажется, он разговаривал сам с собой, потому как взгляд его был направлен сквозь меня.
Выплюнув изо рта ручку, я изможденно покосилась на него.
– Что ты сделал?
– Ты вывихнула ногу! – пояснил Мэйсон.
– Да кто ты такой?
Я до сих пор не понимала, что происходит. Этот новенький профессионально владеет мечом, у него глубокие познания не только в школьной программе, но и к тому же в медицине. Он не похож на остальных учеников, а его глаза таят в себе безбрежный секрет глубин океана.
– Кто же ты? – повторилась я.
– Я твой страж, Рубина! – Довольный собой, он приблизился, и я заметила, как по его безупречно красивому лицу стала разрастаться дьявольская улыбка. – А теперь посмотри на меня.
– В смысле? Зачем?
– Усни…
8.
Прогулка под дождем
Когда я открыла глаза, Мэйсон стоял в двух шагах от меня. Он пытался мне что-то втолковать, только я слабо понимала, чего он от меня добивается. Перед глазами все расплывалось. Горечь подпирала горло. Меня ужасно знобило, а моментами даже бросало в жар. Еще этот звон. Непрерывный, надоедливый звон. Как будто в мозги вживили экспериментальный чип, и теперь он то и дело улавливает помехи соседних радиостанций.
Мэйсон щелкнул перед моим лицом пальцами.
– Э-у, ты меня слышишь?
– Ах… блин… Больно-то как. – Рука застыла на затылке. Я каждой клеткой ощущала, как пульсирует кровь. Шум в висках не прекращался, тяжело было смотреть на свет.
– Тебе нехорошо? Что-то ты бледная, – неодобрительно сказал он и добавил, – как поганка!
Я взглянула на него несколько рассеянно.
– Еще бы! – воскликнула я, и тут же вяло качнулась вбок. – Почему мне не быть бледной, у меня ведь нога вывихнута, болван! Ты что, забыл?
Выставив вперед больную ногу, я указала на нее рукой.
Мэйсон тихо высмеялся в ладошку.
– Не знал. Прости. О таких вещах заранее сообщать надо.
И тут я поняла, что «что-то не так». И не ошиблась. Я стояла на обеих ногах. Дискомфорт при ходьбе пропал также как и боль. Я пошагала на одном месте, затем удивленно уставилась на Мэйсона.
–Твоих рук дело?
Согнув руки в локтях, он приподнял их вверх.
– В смысле? Я-то тут при чем? С тобой все в порядке? – Легкие смешки выплескивались у него из груди. – С чего ты обозлилась вдруг?
– Мэйсон, если ты решил пошутить, – я грозно направила на него указательный палец, – то шутка не удалась. Ты сам все прекрасно видел. Это ты пронзил мечом того здоровяка. И ты вправлял мне кости.
Я ткнула его пальцем в грудь, и он, пошатываясь, оступился назад.
– Я, конечно, привык к вашим девчачьим причудам, но… подобного бреда я еще не слыхал.
Мои щеки моментально вспыхнули, а кулаки сжались.
– Издеваешься? – взвизгнула я, уже кипя от злости. – Тот же вопрос хочу задать и тебе. У тебя с головой все в порядке? Ты только что спас мне жизнь, а теперь отнекиваешься? Минуту назад ты обнимал меня, а теперь глумишься?
Мэйсон хлопнул перед собой в ладоши.
– Такс… Вижу здесь тяжелый случай. Я, конечно, понимаю, что хорош собой, и многие девочки от меня в восторге, но ты… ты уж прости… как бы так мягко выразиться… ты не в моем вкусе. У нас с тобой точно ничего не выйдет. Так что не теряй
