то хулиганство? Что?
– Посмотри на себя. Как ты выглядишь. Это мой офис. У меня, между прочим, репутация.
– Да иди ты в жопу со своей репутацией! – Меня наконец прорвало. – Мне плохо, понятно?! Может быть, у меня депрессия? Почему нельзя повести себя по-человечески?
– У меня нет времени разбираться с твоими истериками, – в его голосе появились стальные нотки. – Даша, ты мне понравилась прежде всего своей сдержанностью, ты похожа на голливудских красавиц сороковых – строга, но мягка. И даже чулки носишь, и жемчужные гвоздики, и меховые горжетки, как они. И вместе с тем… В тебе был огонь, непосредственность… Ты была так не похожа на всех женщин, которых я знал. И вот теперь ни с того ни с сего ведешь себя как любая из них.
– Но я же не робот! Я живая женщина, и у меня, если хочешь знать, куча проблем!!
– И поэтому ты явилась в мой офис в блузке с пыльным воротничком, мятой юбке и потеками грязи на лице? – хладнокровно уточнил он. В тот момент я так его ненавидела, что была готова убить. – А ты подумала о том, что я здесь не один? У меня есть партнеры, инвесторы, и все они знают, что ты – моя женщина, и все сейчас сплетничают по своим кабинетам.
– Ладно, – выдохнула я. – Ты выиграл. Я ухожу.
– Ну не расстраивайся так, малыш, – смягчился Романович. – Хочешь, я пришлю к тебе на дом массажистку? Тайский массаж стоп и пару ложечек новопассита – проснешься как новая.
Да уж.
Он был из тех современных мужчин, которые искренне фабриковали чужое счастье таблетками, бельгийским шоколадом, винтажным французским вином, новыми духами и сумочками, новыми носами и стертыми морщинками, фильмами с Одри Хэпберн и Мэрилин Монро, не понимая, что главное – чувство плеча.
В тот момент я впервые подумала: что я рядом с этим человеком делаю? Что?
Хороший секс – вот что. Еще вчера мне казалось, что этого достаточно.
– Я бы предпочла пятнадцать минут не учтенной в твоем ежедневнике заботы и нежности, – вздохнула я.
Зачем я пришла сюда? На что рассчитывала? Наши отношения никогда не выходили за рамки куражного флирта. Мы, как серебряные мальки, весело плескались на мелководье, опасаясь глубины.
Заглянувшая в кабинет секретарша с любопытством взглянула на меня, заплаканную, а потом с вежливой улыбкой сообщила, что в коридоре дожидаются своей очереди четыре носа, подбородок и одна грудь.
– Вот как вы нас между собою называете? – усмехнулась я, поправляя сумку на плече. – Ладно, ладно, все поняла и ухожу. Вечером заедешь?
– Малыш, сегодня никак, – виновато нахмурился Романович. – У меня завтра первая операция в шесть утра. Одной актрисе, моей постоянной клиентке, потребовалась срочная блефаропластика. Но у меня идея, давай завтра переночуем в «Метрополе»? Возьмем номер с видом на Красную площадь и будем куролесить всю ночь?
Я выдавила безжизненную ухмылку:
– Разгромим его, как рок-звезды?
– Если ты на этом настаиваешь, то расходы пополам, – рассмеялся Романович.
И я решила поступить, как поступают сотни тысяч городских одиночек. Примитивный рецепт, ненадолго спасающий от беспричинной грусти-тоски. Глупый, банальный, проверенный. Материальный эквивалент печали нашелся в одной из лавчонок, опоясывающих Дом художника. Бусы авторской работы из бирюзы, розового кварца, мутно-зеленого малахита и разнокалиберных кусочков оплавленного серебра – всегда любила камни, у меня солидная коллекция ожерелий.
Потом путь мой лежал в «Кофеманию», где я потратила целое состояние на неприлично дорогие, но божественно вкусные пирожные – и безе, и тирамису, и «Черный лес», и клюквенное желе на подушечке пропитанного коньяком воздушного бисквита, и шоколадно-банановый мусс, украшенный веточкой свежей мяты.
Ключевая роль в рецепте расправления плеч отводилась бутыли терпкого французского вина – недолго думая, я приобрела ее в галерее Федора. Во-первых, я точно знала, что там всегда найдутся мои любимые сорта, во-вторых, у меня сохранилась пятидесятипроцентная дисконтная карточка, в-третьих, я всегда любила поболтать с администратором Полечкой, милой беспечной хохотушкой, у которой была такая кукольная внешность, что она смотрелась ребенком в свои тридцать пять.
Правда, на этот раз она встретила меня не доброжелательным щебетом и горячей чашечкой ванильного капучино, а кривой ухмылкой и подозрительным взглядом из-под сдвинутых бровей.
Надо сказать, за те несколько месяцев, что мы не виделись, она изменилась – нет, в целом передо мною была все та же темноволосая куколка со стрижкой в стиле «видал сассун», но в ней появилось что-то… это называют шиком, лоском. Все та же Полечка, только кто-то явно вложил в нее целое состояние. Кожа будто бы стала ровнее, темно-серый костюм сидел идеально, туфли из кожи аллигатора выглядели как произведение искусства, ногти были покрыты алым глянцевым лаком – такой цвет могут себе позволить только те, кто готов тратиться на салонный маникюр регулярно.
– Привет, отлично выглядишь, – улыбнулась я, решив не обращать внимания на ее вытянувшееся лицо.
Мало ли что, в конце концов. Может быть, ПМС у человека.
– Спасибо, – повела плечом она, даже не предложив мне сесть в одно из бархатных кресел, предназначенных для самых дорогих клиентов. – Хочешь что-то купить?
– Ну да, Puerto Viejo, и мерло, и каберне, – удивленно отозвалась я. – Что с тобой, у тебя какие-то проблемы?
– Как раз наоборот, – и опять этот странный взгляд. – Вот, полюбуйся.
Она вытянула вперед руку, на одном из тонких пальчиков сиял прямоугольный брильянт безупречной огранки.
– Тебя можно поздравить?
– Свадьба в марте, – немного оттаяла она. – Сначала гуляем в «Сирене», потом сразу на самолет – нас ждет еще одно символическое бракосочетание на острове Самуи.
Что-то меня царапнуло. «Сирена» – любимый ресторан Федора. И он всегда был увлечен Таиландом, мог отбыть туда даже в сезон дождей, сидеть в хижине на берегу зеленого теплого океана и слушать, как падают на землю созревшие кокосы. Однажды, после влажной бурной ночи, растрогавшись и переполнившись нежностью того особенного сорта, который доступен только влюбленным, он начал мечтать, что наша будущая свадьба состоится на пляже, на одном из тайских островов. Ярмарочный Пхукет, сдержанный Ко Самуи, распиаренный Леонардо Ди Каприо, Пхи-Пхи или безлюдные Симиланы…
Так вот почему она смотрит на меня, как невинная туземская девушка на моряка-колонизатора.
– Значит, ты выходишь за него, – присвистнула я. – Ну и скорость…
– Если хочешь знать, у нас давно отношения, – гордо объявила Полечка. – Если бы ты не вмешалась, свадьба состоялась бы еще в прошлом году.
– Что? – Я все-таки решила без приглашения усесться в кресло.
Нет, новость я восприняла совершенно безболезненно, просто эту информацию необходимо было переварить.
– Что слышала, – совсем грубо отозвалась она. – У нас роман уже три года, понятно?
– Но…
– Вот тебе и но! – перебила она, а я не могла отвести изумленного взгляда от ее раскрасневшегося лица. – Не ожидала, да? Водички, может, принести? Хотя лучше забирай свое вино и иди, куда шла.
Полечка всегда представлялась мне тихим ангелом, тургеневской девушкой, чей кроткий нрав, застенчиво подрагивающий высокий голос, немного затравленный взгляд, нежный румянец и легкая походка сводили бы мужчин с ума пару сотен лет назад, но в обстановке беспринципной московской круговерти были совсем не к месту. Я не могла себе представить, что она способна повысить голос, накричать на кого-то, оскорбить, отобрать. И вот пожалуйста.
– Конечно, он мне изменял, почти всегда, – усмехнулась она. – Но я же не дурочка, чтобы рвать из-за
