Даже несмотря на шок, в котором пребывала сейчас Сальвия, это оскорбление задело ее, как физический удар, и у нее перехватило дыхание.
Дядя указал запачканной чернилами рукой на письма у себя на столе:
– Я уже начал рассылать приглашения молодым людям из знакомых семей. Если повезет, то кто-нибудь из них достаточно заинтересуется тобой, чтобы навести справки у госпожи Роделл. Конечно, окончательное решение за ней, но я не вижу беды в том, чтобы немного ей помочь.
Сальвия не могла найти слов. Самая именитая сваха региона принимала в качестве кандидатов людей либо благородных, либо очень богатых, либо выдающихся, и сама Сальвия в их число не входила.
– Но почему она согласилась принять меня?
– Потому что ты воспитываешься в моем доме. – Дядя Уиллиам с улыбкой сложил руки на столе. – Так что даже из твоего положения можно извлечь кое-какую пользу.
О великий Дух, он еще ожидает от нее благодарности! За что? За то, что ее выдадут замуж за совершенно незнакомого человека? За то, что ее родители, которые поженились по собственной воле, не могут восстать из могил, чтобы этому воспрепятствовать?
– Связей госпожи Роделл должно быть достаточно, чтобы подобрать кого-нибудь, кого устроит… полученное тобой воспитание.
Сальвия вскинула голову. Что, интересно, было не так с ее прошлой жизнью? По крайней мере, она была гораздо более счастливой.
– Это большая честь, – продолжал он. – Госпожа Роделл сейчас серьезно занята, но мне удалось ее убедить, что твои познания в науках возвышают тебя над твоим положением от рождения.
«Возвышают над положением от рождения». Он сказал это так, как будто стыдно родиться без титула. Как будто он сам не взял в жены простую женщину. Как будто быть дочерью людей, которые выбрали спутника жизни сами, – это недостойно.
Как будто его собственные подвенечные клятвы чего-то стоили. Сальвия презрительно усмехнулась, глядя на дядю сверху вниз:
– Да, это большая честь – иметь мужа столь же верного, как вы.
Тот замер на месте. Снисходительная маска слетела с его лица, и на ее месте осталось нечто гораздо менее приятное. Сальвия была этому только рада – это давало ей силы сопротивляться. Дядин голос задрожал от еле скрываемой ярости:
– Да как ты смеешь…
– Или верность требуется только от жены благородного господина?
Пусть гневается, это хорошо. Его гнев разжигает ее собственный, словно ветер – лесной пожар.
– Я не позволю ребенку читать мне нотации!
– Конечно, вы предпочитаете воспитывать других собственным примером. – Она ткнула пальцем в лежавшие на столе письма. – Думаю, ваши друзья прекрасно знают, к кому обращаться за поучениями.
Эта фраза заставила дядюшку вскочить на ноги с рыком:
– Помни свое место, Сальвия Птицеловка!
– Я его прекрасно знаю, – крикнула она в ответ. – Невозможно забыть о нем в этом доме!
Месяцами она терпела, но теперь все это выплескивалось наружу. Он дал ей надежду на независимость, на самостоятельную жизнь, а оказалось, что он, как в силки, загоняет ее в брак по расчету. Сальвия сжала кулаки и наклонилась над столом. За все время ее жизни в этом доме он ни разу ее не ударил, несмотря на ее дерзости, но такого она все-таки раньше себе не позволяла.
Когда дядя Уиллиам наконец нашел в себе силы заговорить, он цедил слова сквозь стиснутые зубы:
– Ты позоришь меня, племянница. Ты недостойна того места, которое я позволил тебе занять в моем доме. Отец и мать стыдились бы твоего поведения.
В последнем Сальвия сомневалась. Тогда они не стали бы жертвовать столь многим ради того, чтобы отстоять собственный выбор. Ногти Сальвии больно впивались в ладони, когда она бросила:
– Я не поеду.
Дядюшка, будто в противовес ее бушующим эмоциям, бесстрастно произнес:
– Поедешь. И сделаешь все, чтобы произвести хорошее впечатление. – Он царственно сел с тем снисходительным видом, который она так ненавидела, и снова взял в руки перо. Только побелевшие костяшки пальцев говорили, что его внешнее спокойствие – напускное. Другой рукой он махнул, отпуская ее: – Можешь идти. Твоя тетя поможет тебе подготовиться.
Он всегда так поступал. Просто от нее отмахивался. Сальвии захотелось перепрыгнуть через стол и наброситься на дядю с кулаками, словно это был мешок с песком, подвешенный в амбаре. Но такого поведения, пожалуй, отец бы действительно постыдился.
Забыв про реверанс, Сальвия выскочила за дверь и помчалась по коридору, расталкивая каких-то людей, тащивших мешки и корзины. Она даже не успела задаться вопросом, кто это такие и откуда все они взялись в поместье. Ее сейчас интересовало лишь одно: далеко ли она успеет уйти до заката.
2
Вбежав в спальню, Сальвия не отказала себе в удовольствии сильно хлопнуть дверью, а затем подошла к стоявшему в углу высокому шкафу с одеждой, распахнула его и принялась рыться в поисках дорожной сумки, спрятанной где-то в глубине. Наконец пальцы нащупали в темноте грубую ткань, и Сальвия сразу же узнала ее, хотя и не доставала сумку несколько лет. Сальвия вытащила ее и осмотрела. Лямки и ручки все еще были крепкими, и мыши, похоже, нигде не прогрызли дыр. Сумка все еще хранила его запах. Запах жира и хвои, из которых отец делал мазь от порезов и ссадин. Ею он лечил и Сальвию, и птиц, которых ловил и обучал. Она крепко зажмурилась. Отец бы это остановил. Нет, он просто не допустил бы, чтобы подобное случилось. Но его больше нет. Отца больше нет, а она оказалась заложницей той судьбы, от которой он обещал ее уберечь.
Дверь со скрипом открылась, испугав Сальвию, но это была всего лишь тетя Брелора. Пришла восстанавливать мир, как и всегда. Но на этот раз у нее не было шансов. Сальвия принялась запихивать в сумку одежду, первым делом – штаны, которые она надевала во время своих вылазок в лес.
– Я ухожу, – бросила она через плечо.
– Я догадалась, – ответила тетя. – Я говорила Уиллиаму, что ты вряд ли обрадуешься новостям.
Сальвия тотчас к ней обернулась:
– Так вы знали? И ничего мне не сказали?
Тетя Брелора слегка улыбнулась, отчего к вискам разбежались морщинки.
– Честно говоря, я не думала, что у него вообще что-то получится. И поэтому не стала тебе говорить, чтобы зря не расстраивать.
Даже ее тетя не думала, что кто-то захочет жениться на Сальвии! Сальвия и не собиралась выходить замуж, но это все равно звучало оскорбительно. Она снова принялась собирать вещи.
– Куда ты отправишься?
– Мне все равно.
– И ты думаешь, что у тебя получится лучше, чем в прошлый раз?
Ну конечно. Было бы странно думать, что она этого не припомнит. Сальвия со злостью сунула в сумку запасные носки – они точно пригодятся: ночи сейчас холодные.
– Это было несколько лет назад. Теперь я могу сама о себе позаботиться.
– Конечно, можешь. – Тетя была сама рассудительность. – А как ты собираешься добывать
