Переодевшись, я надела браслет с ключом на руку и завязала хвост. Выйдя с раздевалки, вошла в белую и просторную комнатку, где уже была Алиса и её мама Валерия Игоревна, которая сидела за белым фортепиано.
— Здравствуйте, — улыбчиво здороваюсь с женщиной и, она, поднимаясь из-за инструмента, подходит ко мне и обнимает. Ну, конечно, она не видела меня около четырех месяцев.
— Сонька, думала ты уже у нас и не появишься, — я обнимаю Валерию Игоревну и улыбаюсь. Эта очень приятна женщина научила меня петь и хорошо играть на фортепиано. У неё красивые блондинистые волосы, голубые глаза, как у её дочери, и очаровательная улыбка. От неё прямо веет позитивом и хочется тянуться к этому человеку.
— Ну, куда там. Как я могу, — смеюсь я и машу рукой подруге. Она улыбается и машет мне в ответ.
— Ладно, не теряем времени, распеваемся, — женщина вновь садиться за белое фортепиано и, наигрывая нам определенные ноты, мы с подругой начинаем распеваться.
***
Вечером я уставшая, но счастливая вернулась домой. Ноги болели впервые после тренировки, но это не мешало мне улыбчиво возвращаться домой. За час до конца к нам присоединился Влад и Артём. Влад приехал не только для того, чтобы забрать Астахину и её маму, а и потому что тот классно играет на гитаре, кстати, он меня и научил на ней брянькать. По-другому не скажу.
Артём вообще приехал за компанию, но всё равно спел с нами пару песен. Он же и подвез меня домой. Я поблагодарила друга и метнулась в подъезд. Посмотрев на наручные часы, которые сегодня надела, я офигела. Да уж, десять часов вечера, сегодня мы, конечно, задержались, но когда мы вместе, время незаметно пролетает. Я, хлопнув дверью, стала снимать обувь, и в проеме между гостиной и прихожей материализовался брат.
— Соня, я просил, — грубо начал тот, а я, закинув куртку в шкаф, развернулась к нему.
— Господи, ну задержалась я, меня всё равно подвезли, — взяв портфель, я хотела было пройти, но рукой брат остановил меня. — Да что такое?!
— Кто? — задолбал.
— Артём. Всё? Можно пройти? — вырвавшись из Денисовой руки, я пошла по лестнице наверх к себе. Прицепился, блин.
Почему в последнее время он как на иголках? Где-то промахнулась, опоздала — и сразу грубость и вопросы. Да что с ним такое? Раньше такого никогда не было. Могла хоть в два часа ночи явиться — ноль вопросов. Сейчас, словно контроль надо мной поставил. И шагу не ступлю без его слова.
Ладно, нужно разбираться, начну с завтрашнего дня. Я обязательно узнаю, что они скрывают от меня.
***
Утром я проснулась и осознала, что сегодня, во-первых, суббота. Во-вторых, сегодня день соревнования девочек. Чёрт, я фиг, что сегодня смогу разузнать. Дэн по-любому туда поедет, а мне остается только торчать дома. Отлично.
Иду в душ, чтобы привести себя в порядок и забегаю на кухню. Быстро кидаю маме «доброе утро» и, забирая только что сделанные бутерброды, бегу к себе. Ставлю тарелку с едой на письменный стол и включаю компьютер. Нахожу ноты Ed Sheeran — Shape of You, так как они довольно сложные для игры на фортепиано. Распечатываю и ставлю на подставку для нот. Съедаю один бутерброд и сажусь перед листом.
Сначала медленно перебираю нужные ноты, а потом раз за разом ускоряю до нужного темпа не большие отрывки. За инструментом я могу сидеть хоть с утра до вечера, не оттянуть, особенно, если учу новую песню, а если она сложная, то вообще комнату не покину, пока пальцы сами скакать по клавишам не будут.
До вечера я так и просидела, пока с закрытыми глазами не сыграла ту мелодию. Сегодня ощущение боли притупилось, когда я, как всегда, глотнула очень горячий чай и обожгла язык, чувствовалось вообще слабенько. А к вечеру и вовсе пропало. Я пошла в ванную, чтобы полностью убедиться.
Включила лишь горячую воду и полный напор. Полминуты — и пар валит как с только что вскипевшего чайника. Подсовываю ладонь под струю и всё. Просто тепло. Как всегда пустота. Рука краснеет, и я выключаю воду, вытирая руку полотенцем. Через месяц повторю укол и буду повторять дальше.
— Сонь, иди ужинать! — кричит мама с кухни. и я спускаюсь. — Что вы все такие кислые? — мое лицо никакое. Ноль эмоций, а что показывать. Живу с пустотой семнадцать лет, вот почувствовала, заполнила её, а потом вновь. Но, что с Денисом? Поднимаю свой зеленый взгляд и встречаюсь с его серым. Он подавлен, что ли?
Он смотрит на меня. На лице ноль эмоций, зато в глазах тысяча. Я не слишком проницательный человек, но это мой брат и я знаю про него каждую мелочь. Его глаза не просто серые, а мутные, что ли. И в них боль, страдание, словно он совершил ошибку. Дэн смотрит на меня и словно просит прощения. Я не понимаю и просто отворачиваюсь на пришедшего отца.
— Моя любимая индейка, — папа потирает ладони, и садиться за стол. Мне бы его позитив. — Ей, вы чего грустите, садитесь кушать, — мы молча, не отрывая взгляда друг от друга, садимся за стол на наши привычные места напротив.
Поев, мы встали из-за стола и разошлись по разным комнатам. Да что такое? День паршивый, какой-то. Смотрю на стол и вижу подсвеченный экран телефона. Подхожу и вижу пять пропущенных от Саши. Перезваниваю и слышу эти ужасные гудки, которые так и давят на голову.
— Привет, — грустное такое.
— Привет, что такое? — да что за день, твою мать.
— Мы проиграли, — хнычет подруга и шмыгает носом. Я надеялась, что они победят, но, видимо, не судьба. — Это всё из-за Алексеевой, — а вот с этого момента поподробнее.
— То есть? — я ложусь на кровать, закидывая одну руку за голову, а другой держу телефон около уха.
— Ну, это не совсем её вина, просто ей стало плохо, а в замене все играют ну не то, что бы плохо, но до уровня команды соперника им далеко, — ещё раз шмыгнув носом, я слышу, что она успокоилась.
— То есть плохо, что с ней? — не то, что бы я волновалась, просто интерес берет верх.
— Не знаю, никому не сказали, но твой брат может знать, он с ней поехал, — поникает подруга. Опять.
— Ладно, не хнычь, проиграли ну и проиграли. Я пойду узнаю у брата информацию, а ты пей чаек и ложись спать, завтра встретимся и
