Без боли (СИ)

долгая история, но до анорексии меня довела она, — начала я. Ну скрывать уже нечего, так что почему бы и нет, — Я училась с пятого по девятый класс в Питере, в Вагановской балетной академии. Это похоже на вашу, только вместо уроков физкультуры у нас был балет. А после уроков ещё трехчасовая тренировка. Мне очень нравилось и постепенно я становилась лучшей. Мне хотелось этого, мне хотелось показать маме, что я могу и выступить в главной роли, в постановке на сцене Мариинского театра. Но в девятом классе пришла она. Это вообще было против правил, так как в академию набирают только до 11 лет, а ей на тот момент было четырнадцать. Но все поняли, что она доченька влиятельных родителей и пропихнули её за деньги. Ну, а ты, наверное, знаешь Стрельцову, и какой она человек. Начались её выпендрежи, мол «посмотрите какая я классная и как я классно танцую». Она была хороша, правда, но были и люди которые танцевали лучше её. И вот ставился спектакль, а он ставился за пол года до его самого. Мне уже исполнилось пятнадцать, как и ей в принципе. Я была в главной роли, как и хотела, но период полового созревания не обошел стороной и меня, и у меня начали увеличиваться бедра. Ела я хорошо, ни в чем не отказывая себе, но двигалась я немало. Так вышло, что я «поправилась», — я показала в воздухе кавычки. Просто моя фигура превращалась из детской в девичью. А у Карины, как назло, росла грудь, ну и слегка бедра. Насколько я знаю, она сидела на диетах и прочем. Ну и из-за того, что я уже не выглядела как милый парящий лебедь, а была просто красивой балериной, меня поставили в массовку. Я, конечно, расстроилась, но мнения не поменяла, так как выглядела я весьма хорошо. Но потом извечные подколы со стороны Стрельцовой начали добивать меня, — глаза неприятно защипало, когда я начала вспоминать что она мне говорила, и как смеялась с меня.

Макс встревоженно на меня посмотрел и хотел было потянуться ко мне, но потом остановил себя и просто подал салфетку.

— Я начала худеть. Сначала просто отказалась от сладкого и выпечки. А позже начала сокращать порции, тренировалась больше положенного дома. Я пила много воды, а пока моя няня не видела выкидала еду. Я ела в день одно яблоко, чтобы вообще не загнуться. Я худела. Няне врала, что мол это нормально и носила мешковатую одежду, дабы та не видела мои ребра. Но в один прекрасный день, на очередном прогоне, за пару недель до спектакля, я упала в обморок, — я всхлипнула и вытерла салфеткой слезы.

— Родители в шоке. Германия. Больница. Долгое лечение. Агония. Депрессия. Но я смогла. Смогла выгрести всё это дерьмо и жить дальше. Я жалею о том, что пошла на провокацию, жалею, что так поступила и виню себя. Я потеряла очень многое и много теперь у меня не будет, — я уже ревела, обнимая себя руками за плечи.

— Моя жизнь разрушена, и к сожалению, она больше не сможет стать прежней, — Макс подсел ко мне ближе обнял. Внутри, словно на секунду, всё замерло, остановилось, а потом забурлило с новой силой. По телу прошелся жар, а участки где он прикасался ко мне своей оголенной кожей к моей, просто пылала.

— Что ты потеряла? — тихо, на ухо спросил парень, от чего по позвоночнику прошли мурашки.

— Всё, в прямом смысле, — с грустью ответила я и с новой силой заплакала. Меня разрывало изнутри, а Волков слушал, молчал, но я ощущала поддержку с его стороны.

— Тише, — парень прижал меня ближе к своей груди и погладил по голове. Почему-то мне не хотелось оторвать его руки за это, а наоборот хотелось продолжения.

— Всё будет хорошо, ты слышишь, — я судорожно кивнула и сжала в руках его футболку, в которой он, наверняка, собирался лечь спать. Максим взял моё лицо в свои ладони и посмотрел на меня.

Его голубые глаза были такие прекрасные и мне хотелось просто утонуть в этих омутах. А дальше произошло то, чего я где-то в глубине души хотела, Макс поцеловал меня.

Аккуратно и чувственно. Это было мягко, он не спешил, не опошлял его. Я отвечала и зарылась двумя руками в его мягкие волосы, сжимая их в кулаках. Возможно, ему было больно, но ни его, ни меня это не волновало. Его теплые ладони со щек мягко сползли вниз по спине к талии.Ток пустили по моему телу, и я слегка дрогнув, сильнее прижалась к парню.

Он сминал мои губы, а я не контролируя себя просто села на него сверху. Мозг отключился, двигалась я чисто инстинктивно. Но парень явно не возражал, а только прижал меня ближе к себе.

Его руки залезли под мою футболку, гуляя по спине, по выпирающим позвонкам. Губами я почувствовала, как он скривился, когда прошелся по всем позвонкам.

Теплые ладони обжигали кожу, по телу пускали разряды, когда он то мягко, то слегка грубо касался моей талии, лопаток, а когда перешел на грудь, я тихо застонала ему в губы.

Когда Макс понял, что я не возражаю, подхватил меня с легкостью за бедра, и понес на верх, не разрывая поцелуй. Мы не боялись быть застуканными, так как все спали. Да даже если бы и не так - нам всё равно.

Нами двигало что-то неопределенное, что-то, что не требовало слов и объяснений, что-то, что просто тянуло нас к друг другу. Влечение? Инстинкты? Не знаю, да и не хочу думать об этом.

Я не заметила как моя разгоряченная спина коснулась холодных простыней. Даже через футболку я чувствовала это. Шатен отстранился и мы взглянули друг другу в глаза, что позволял нам делать свет от фонарей из окон. Тот самый, что и пару дней назад. Это его комната.

Не знаю чего мы ждали, но одновременно наши руки потянулись к футболкам друг друга, мешая, но отвечая на немые вопросы. Мы лишились по одной части одежды и я слегка засмущалась перед ним. К лицу прилила краска и я хотела просто спрятаться от его взгляда. Не похоже на меня, правда? И пофиг, что смотреть было не на что, я смущалась именно его. Ещё тогда когда он с Денисом меня спас, я смущалась, возможно, где-то внутри, так как моим телом полностью овладела паника, но если бы не это, я бы обязательно нашла чем прикрыться или куда спрятаться.

Вот теперь