Вечером я вернулась домой и просто пластом легла на кровать, ибо боль во время вдохов оставалась невыносимой. К ночи припухлость на ребрах увеличилась вдвое, а то и втрое. Это место немного посинело и стало ещё сильнее болеть. Мама позвонила знакомой, которая работа в частной клинике и отвезла меня туда.
Там меня ещё раз облучили, так как на том снимке всё же была трещина, а врачи боялись, что во время моих немногочисленных движений она могла увеличиться. И таки да. Ухудшения были не сильные, но они были, и поэтому меня быстро засунули в корсет, полностью фиксируя мой торс. Так я и пролежала две недели, пока всё не срослось, а ещё неделю восстанавливала связки, которые уже успели атрофироваться. Одно радовало — Дашка пару раз в неделю посещала меня, приносила конспекты и какие-то вкусные конфетки, которые её папа, обычно, привозил из командировок.
— Завтра уже в универ? — спросила девушка, сидя в моём любимом кресле. Русоволосая уже привыкла к моему дому и моей комнате, поэтому ощущала себя тут не хуже, чем у себя дома.
Мама тоже к ней привыкла, и даже успела пригласить её родителей на совместный ужин. Ох уж эти мамины американские замашки.
— Да… — я вздохнула и села на кровати по-турецки, выпрямив спину. Это несло за собой легкий дискомфорт, но и терять осанку я не собралась.
— Забыла сказать, Артур подходил к нашей группе, когда мы были на физкультуре, — я перебила девушку.
— А он что там забыл? — меня трясло от одного его упоминания в разговоре. Я хотела отомстить. Очень. Но понимание того, что всё бесполезно растворяло мысли о мести.
— У них дополнительные тренировки. И не перебивай! — девушка сложила руки на груди и посмотрела на меня исподлобья. — В общем, он спрашивал про тебя, — я нахмурилась. Лучше бы забил на меня. Мне не зачем его жалость и мнимая забота.
— О да, эта его «забота», — пальцы в воздухе нарисовали скобки.
Этот парень мне не нравился своей репутацией плохого и богатого парня-баскетболиста в универе. И не потому что мои взгляды на мир были слишком консервативными. Нет. Просто мне нужно держаться от него подальше и сломанное ребро тому прямое доказательство.
Ещё тогда, после тех двух стычек, он показался мне опасным. Его взгляд. Он всегда хмурый, когда никто не видит его. Но как только красивая мордашка выходит в люди, она должна излучать только позитив. И он надевал эту маску. Потому что так проще.
Я успела это заметить на парковке, просто в коридорах и во время его игры в баскетбол.
Сука. Лучше бы моё ребро было сломано другим членом команды, а не его капитаном.
Утром мама дала мне машину и обещала оставлять мне ключи в прихожей на тумбочке эту и следующую неделю. Во всем бывают плюсы. Сегодня я выехала пораньше, дабы занять место на дурацкой парковке.
Зима наступала на пятки, поэтому я укуталась в теплую парку, и намотав на шею шарф, надела шапку. Ещё заболеть мне не хватало. И так много пар пропустила.
Доехала я даже без пробок, хоть ехала по главной дороге города. А потом ещё и заняла хорошее место прямо около входа на парковке. Неужели сегодня у меня будет счастливый день?
Но как бы не так. На крыльце рядом со знаком ” не курить ” стоял Миронов. Он вновь был хмурым и задумчивым. Но, блять, красивым. Его тонкие и красивые мужские пальцы изящно держали сигарету и подносили к красивым и немного сухим губам.
И тут я перехватила его взгляд. В голове я проматерилась и пошла ко входу, понимая, что разговора не избежать, о чем говорила потушенная о перила сигарета.
— Ты как? — он спросил это почти сухо. Но слово «почти» было, и оно не давало мне понять: он пытался спросить меня с тревогой в голосе или наоборот её скрыть?
— Я не намерена с тобой общаться, — коротко и чётко произнеся эту фразу, я развернулась и хотела было уйти, но меня задержали за предплечье.
— Я задал вопрос и просто хочу услышать от тебя ответ, — его крепкая рука больно сдавливала руку, а глаза прожигали взглядом. Он был холоден, и это радовало.
— Ни как! У меня была трещина в ребре! Доволен?! — вырвав руку, я приложила холодную ладонь к больному месту. Кофта, конечно, мешала, но иначе боль стерпеть я не смогла.
Его лицо резко изменилось в тот момент, когда я перевела взгляд с саднящей руки на него. Он был обеспокоен. Я буквально видела как его мысли в голове метались кубарем. Он не знал как среагировать.
— Прости, — Артур опять совладал с собой, поправил джинсовку с теплой меховой подкладкой и равнодушно посмотрел мне в глаза. Но я не отвела взгляд. Не сейчас.
— Не нужно мне твоё «прости»! Просто оставь меня в покое! Лучше бы я терпела издевательства Виктора Максимовича! — я замолкла. Блять. С опаской взглянула на парня, лицо которого выражало полное удивление и любопытство.
— Какие издевательства? — я отошла на два шага назад. Надо идти. Он не должен знать.
— Ничего. Я преувеличила. Он просто занижал мне оценки, — я нашла выход с ситуации и улыбнулась.
— Если ты думаешь, что я тебе верю, то ты сильно ошибаешься, мелкая. Поверь, я узнаю, что между вами произошло и даже не через тебя. Но то, что я от тебя отстану — гарантию не даю, — Артур отсалютовал мне и ушел в спорткомплекс.
Ну не дура ли? Очевидно. Выдохнув, я ещё раз посмотрела на его большую и широкую спину, которая через мгновение исчезла за дверью. Пусть узнает, если ему станет легче. Этот скандал всё равно просили замять в деканате, чтобы не увольнять такого «хорошего-супер-пупер-профессионального» преподавателя.
Поправив шлейку от портфеля на плече, я заглянула в расписание на телефоне и убедившись, что сегодня наша аудитория была в третьем корпусе, направилась туда по короткому пути.
Я практически дошла до корпуса, пока в нос не ударил знакомый одеколон. И он мог быть только у одного человека. Виктор Максимович.
— Белая… — моя фамилия с его уст звучала отвратительно. Он пытался дополнить свой голос чем-то жутким, но увы и ах.
Я проигнорила и пошла в нужную сторону, но меня меня в который раз хватают сегодня за руку и останавливают. Он быстро и не растерявшись прижимает меня у себе за талию, причем очень крепко. Дискомфорт в ребрах от сильного нажима не давал выбраться, потому что чем сильнее сопротивлялась я,
