Очень, знаете ли, обидно, когда твою жизнь распланировали на несколько лет вперед, не потрудившись поинтересоваться на этот счет твоим мнением. Понятно, что Хозер, составляя договор, заботился прежде всего о собственном удобстве и благополучии. Ему, как и мне, этот брак и даром был не нужен, поэтому Дерек стремился максимально минимизировать присутствие в своей жизни навязанной жены.
Проблема была в том, что у этой самой жены на ближайшие три года тоже были планы. Во-первых, на работе со дня на день меня ждало очередное повышение. Должность старшего кеана долго пустовать не может, а значит, из-за этой идиотской свадьбы она конечно же пролетит мимо меня. Во-вторых, я попросту не хочу уезжать из Лиары. Мыслимо ли это? Здесь у меня все — родные, друзья, успешная личная жизнь, любимая работа. И что же, просто так все это бросить и уехать к черту на рога из-за того, что чужой мне человек вляпался в нехорошую историю?
Ответ — да. Потому что с королевским решением спорить нельзя. Я, правда, попыталась было убедить женишка немного переделать брачный договор, припомнив все правила его составления, а также права и обязанности обеих сторон, но Хозер был непреклонен. Наш разговор затянулся почти до часу ночи, и добилась я только обещания увеличить размер моего ежемесячного содержания («это единственное, что я могу для вас сделать, Вифания») и некоторого уважения со стороны будущего мужа («а вы, оказывается, юридически грамотная девушка!»).
Словом, в назначенный день я была упакована в дорогущее свадебное платье и в храме в присутствии его величества и нескольких тысяч неизвестных мне людей передана из рук отца в руки Дерека Хозера.
Вообще, всю свою свадьбу я могу охарактеризовать одним-единственным словом: фальшь. В тот день фальшивым было все — улыбки, пожелания вечного счастья и здоровых детей, тосты, застольные речи. Единственное, что оказалось настоящим, — это радость в глазах Георга Первого, который лично убедился, что его непутевый протеже окольцован.
К вечеру я настолько устала от всего этого цирка, что решила не мешкать с отъездом в Рив и отправиться туда на следующий же день, благо вещи мои уже были упакованы.
Когда же торжество подошло к концу и нас с Хозером доставили в его особняк, я была готова уснуть прямо на крыльце.
В холле нас встретили слуги. На лицах их было насмешливое выражение, и мне это совсем не понравилось. Да, фактически я тут не хозяйка и никогда ею не буду, но такое явное неуважение — просто свинство. Поэтому спустя пару секунд дворецкий, камердинер и горничные стояли, сжавшись и разглядывая пол. Причем ничего особенного для этого делать не пришлось. Я всего лишь внимательно посмотрела им в глаза.
Старший кеан нашего отдела, прочивший меня в свои преемники, как-то сказал, что женщина, от взгляда которой взрослых мужиков бросает в нервную дрожь, непременно сделает в УСП большую карьеру, и вообще, это очень хорошее умение — одним взглядом указывать людям их место.
Муженек, к слову, от моих глаз и выражения лица «как же я вас всех ненавижу» тоже шарахнулся. Поэтому быстро пожелал спокойной ночи и ретировался куда-то вглубь дома.
Таким образом, брачная ночь оказалась самой приятной частью всей свадьбы — мы с Хозером провели ее в разных спальнях, отлично при этом выспавшись.
Наутро после завтрака муженек лично проводил меня на телепортационный вокзал и даже помахал рукой, когда я переступила рамку портала.
Собственно, таким образом я и попала в Рив.
Когда вышла из голубой воронки на его муниципальном вокзале, оказалось, что меня там уже ждут. Ко мне подошел невысокий пожилой мужчина строгой наружности, который представился Лайоном Виттом — дворецким поместья Рендхолл.
В Рендхолле слуги меня встретили гораздо сердечнее, чем в доме мужа. И накормили, и вещи в специально подготовленные для меня апартаменты перенесли, и даже развлекли беседой, вкратце пересказав все городские новости и сплетни.
Милые люди. Радовались, что в доме наконец появилась хозяйка. И я их прекрасно понимаю — лично на меня усадьба произвела гнетущее впечатление. Она явно была рассчитана на большую семью и не менее большой штат слуг. Сейчас же в ней проживали всего шесть человек: дворецкий, водитель, кухарка, садовник и две горничные. Большинство комнат было закрыто на ключ, а мебель в гостиной и библиотеке накрыта белыми чехлами.
К разочарованию слуг, в Рендхолле я жила недолго, всего три месяца, потом переехала в сам город. И дело здесь было не в звенящей тишине хозяйского крыла, а в том, что из поместья оказалось жутко неудобно добираться на работу.
С работой, к слову, получилось забавно. Должность старшего кеана отдела расследований все-таки стала моей, только этот отдел располагался не в Лиаре, а в УСП Рива. Мое назначение стало этаким прощальным подарком от начальника и коллег, которые, правда, предупредили меня, что в приморском городе кеаны почему-то меняются как перчатки, и пожелали удачи на новом месте.
Так что на работу я отправилась уже на второй день после свадьбы. И появление мое стало в некотором роде феерическим.
Прежде всего оказалось, что отдел расследований расположен не в одном здании с остальными отделами, а в индивидуальном строении и совсем на другой улице. Меня заверили: подчиненные в курсе, что к ним в конкретный день прибудет новый руководитель. Однако утром в Управлении меня встретили лишь узкие пустые коридоры. Рассудив, что сотрудники наверняка совещаются у младшего кеана — моего будущего зама, я отправилась на поиски его кабинета. И через несколько минут буквально столкнулась со странным рыжеволосым парнем в канареечно-желтых штанах, красной рубашке и немыслимых разноцветных кроссовках.
— Ты к кому, красавица? — поинтересовался парень.
— К вам, — ответила я.
— А зачем?
— На работу.
— В каком смысле? — удивился он.
— В прямом.
— Подожди. Так ты что же — мама?
— Кто? — теперь уже удивилась я.
— Ну этот, как его… А! Старший кеан, да?
— Вроде того. А почему мама?
— Потому что начальник — это все равно что родитель, — глубокомысленно произнес парень, потом окинул меня оценивающим взглядом и улыбнулся. — А что, прикольно! Был у нас папа, теперь будет мама.
