На экране появился разноцветный «снег».
– Он ничего не видит, – заметила Таня. – Даже пахнет он странно.
– Да, полагаю, не соблюдались условия хранения. Электроника покрылась слизью. Мне пришлось заглянуть в три скупки, прежде чем я его нашел: мне сказали, в последнее время их стали раскупать. Все началось с год назад.
– Странно. Какой толк от телевизора, который можно настроить только на мертвый эфир?
– Сейчас я тебе покажу.
Тодд повозился с адаптером, подключенным к телевизору сзади, выдвинул телескопическую антенну и повернул две ручки.
– Дециметровый диапазон, – объяснил он. – Это абсолютно противозаконно. Жутко старая аналоговая технология эфирного вещания, в которой я почти ничего не смыслю. Вот, смотри.
Изображение было зернистым. Чернокожая женщина, сидя за столом перед картой Соединенных Штатов, зачитывала вслух последовательность цифр. Цвета напоминали выцветшую фотографию из старого альбома.
– Семь. Девять. Три. Один. Три. Ноль. Четыре. Семь…
– Да, тут не хватает только горящих дров в камине[4], – заметила Таня. – Это шифр?
– Шесть. Десять. Ноль. Девять. Три. Три. Три. Один…
– Да, несомненно, – подтвердил Тодд. – В различные моменты времени используются различные каналы, дикторов тоже несколько. Иногда прогоняются какие-то тестовые последовательности, которые, возможно, являются стеганографией[5]. Я также видел разные запрещенные программы: новости зарубежных каналов, разные зверства, антиправительственная пропаганда.
– О чем говорил Берт.
– Совершенно верно – так мы на это и вышли. Однако периодически транслируются совершенно непонятные программы. Видео с охоты, мексиканские сериалы, кадры с полицейских беспилотников, порнушка. Такое запрещенное видео можно найти у дальнобойщиков. Один раз я даже наткнулся на речь, десятиминутные разглагольствования сама знаешь о ком. – Тодд ткнул большим пальцем в портрет президента в рамке, висящий на стене рядом с выключателем. Это был новый официальный портрет, со шрамами. – Мне показалось, я видел говорившего в каких-то архивах. Сейчас я работаю над тем, чтобы установить совпадение.
– Вот как? – сказала Таня. – Расскажи-ка поподробнее.
– Вообще-то я застрял.
– От тебя никакой помощи. А ты можешь обратиться к ребятам из министерства патриотизма, с которыми работаешь?
– Хорошая мысль. Быть может, они обеспечат мне доступ к базе данных диссидентов.
– А ты не хочешь, чтобы я тебе помогла? – предложила Таня. – Дай мне доступ к базе данных диссидентов, дай мне эти видеозаписи, и я быстро найду все, что нужно. А ты тем временем сосредоточишься на этом. – Она указала на телевизор.
– Может, так я и сделаю, – согласился Тодд.
– Ты собираешься попросить другие списки тех, кто находится под надзором? – спросила Таня. – Неофициальные?
– Ты говоришь совсем как они, – указал на телевизор Тодд.
– Успокойся, – сказала Таня. – Все знают, что ты преданный бойскаут. Ты, по крайней мере, можешь сказать, откуда ведутся эти передачи?
– На самом деле определить это очень трудно, – скорчил гримасу Тодд. – Пока все это просто невозможно уловить. Оно эфемерно. Замаскировано под наземные ретрансляторы, которые не отслеживаются нашим оборудованием. Я работаю над этим как над математической задачей, но, несомненно, самый быстрый способ – проникнуть в сеть. Вернуться к добрым старым агентурным методам.
Таня посмотрела на негритянку на экране, продолжающую зачитывать цифры, и у нее появились кое-какие мысли.
– Разумное предложение, – согласилась она. – Где предлагаешь начать?
– Где-нибудь на Среднем Западе, наверное, – сказал Тодд. – Там в зонах много больших антенн. И именно там сосредоточены повстанцы.
– Тропик, – сказала Таня. – Разумно.
– Нужно поискать в Сент-Луисе, – продолжал Тодд.
– Майк посылает меня в Миннесоту, – сказала Таня. – Ты можешь поискать там возможные точки?
– Наверное, – пожал плечами Тодд. – Там может быть узел связи. Определенно, диссидентов там хватает.
– Вот и отлично. – Таня положила руку на незаконный приемник. – Можно мне взять это с собой?
– Нет, – ответил Тодд. – Но у меня есть для тебя кое-что получше.
Привстав, он взял с полки портативное устройство размером с коробочку для ювелирных украшений. Таня протянула было к нему руку, но Тодд отодвинул устройство.
– В чем дело?
– Просто ты должна будешь мне помочь, когда начнется Классификация, договорились? Два типа, которых мы с Бертом разоблачили в ходе последней операции, охотятся за мной.
Классификацией называлась проводящаяся раз в квартал аттестация, введенная президентом Макком в самом начале первого срока. Ее должны были проходить все сотрудники федеральных ведомств, а также корпораций, получающих финансирование от федерального правительства. Суть Классификации заключалась в том, что все коллеги давали друг другу оценки в категориях, выбранных в этом году. Компетентность, жизненная позиция, дух товарищества, лояльность, организаторские качества, производительность. И это относилось не только к сотрудникам одного подразделения. Каждый мог дать оценку любому, с кем сталкивался по работе. Своеобразная торговля. С теми, кто находится выше и ниже по служебной лестнице. Хороший результат означал деньги и статус. Плохой результат – и можно было потерять работу. Или даже гораздо хуже, как говорили. Потому что, понимаете, это означало, что человек не на своем месте. Таня терпеть не могла Классификацию, но пока что успешно проходила аттестацию. Нечестность при Классификации считалась серьезным нарушением.
– Разумеется, – согласилась Таня. – Я бы поступила так в любом случае по отношению к тебе. Но я не уверена в том, что у меня самой прочное положение.
– Что ты хочешь сказать? – Тодд посмотрел на нее так, словно у нее было заразное заболевание.
– Просто пошутила, – улыбнулась Таня. – Я о тебе позабочусь. Дай мне коды доступа, и я исправлю весь твой файл, черт возьми.
Улыбнувшись в ответ, Тодд протянул ей устройство.
Когда Таня его включила, появившееся изображение напомнило луч света из параллельной реальности.
23Вечером ей позвонила Одиль.
– Как у тебя дела? – спросила она.
– Более или менее. Мне нужно уехать из города.
– Все настолько плохо?
– Я не могу объяснить. Все будет в порядке.
– Давай встретимся. И ты лично все мне расскажешь.
– Мне нужно собраться. Встретимся, когда я вернусь. Это ненадолго.
– Обещаешь?
– Да, – подтвердила Таня, стараясь убедить в первую очередь себя. – Что с тобой сделали?
– К счастью, я уже достаточно взрослая, и мамаша больше не может держать меня дома взаперти, – сказала Одиль.
Таня рассмеялась впервые за последние несколько дней.
– Но, полагаю, она наняла частного сыщика, – продолжала Одиль.
– Что?
– Что слышала. Одну очень странную женщину, которая постоянно попадается мне на глаза.
– У тебя просто мания преследования.
– Лишняя предосторожность никогда не помешает. Только не здесь. Хотя я порой и бываю чересчур самоуверенной.
– Справедливо, – согласилась Таня. – Если сможешь, пришли картинку. Я тебе еще позвоню.
Позднее, собираясь в дорогу, Таня размышляла о снимках Сига, которые видела в его личном деле. Гадая, где ему довелось побывать. Если чутье ее не подводит, Сиг должен вернуться в Миннеаполис. Если он по-прежнему может исчезать в городе, словно лишенный шерсти енот, как он это делал в детстве.
Перебирая вещи, Таня гадала, что ей понадобится, чтобы затеряться в толпе диссидентов. Ей будто предстояло вырядиться для альтернативного ответвления своей собственной жизни. Достаточно было лишь
