Оставив окно открытым, Питер отправился в ванную. Прикрыв глаза, включил свет, зевнул, потянулся… Он спал без одежды и потому сразу встал под душ и задвинул занавеску. Он любил пар, поднимающийся от горячей воды, любил прохладу, которая окатит его спину, когда он выйдет из душа. Именно поэтому он оставил окно открытым, Луш Питеру был не особенно нужен. Поскольку он почти не потел, от него никогда не пахло, но вот волосы, выглядевшие чистыми и без мытья, после сна торчали в разные стороны, и их приходилось мыть.
Питер смыл пену со своей длинной каштановой гривы и вышел из душа, вздрогнув от порыва холодного воздуха. Он быстро вытерся, стоя у зеркала, высушил волосы и собрал их в хвост резинкой. Он чистил зубы, полируя улыбку, которая подарила ему столько сердец (когда это было в последний раз?). Из соседней комнаты было слышно радио. Будильник сдался, и его сменил возбужденный голос диктора:.
«Примерно без четверти десять в городе, за окном минус тридцать один градус. Искренне ваш напоминает вам, что, если вы не купите сладости для своей сладкой девочки, у вас будут серьезные неприятности. Кроме меня напомнить вам о своем существовании хотят “Болтуны” с программой “Купидон”».
Питер прополоскал рот и посмотрел в зеркало. Оттуда на него оценивающе посмотрело отражение. Совсем неплохо… для своего возраста.
Он улыбнулся собственной шутке. Одни и те же шутки по-прежнему забавляли его, и, вероятно, так будет всегда.
Все еще голый, Питер вышел из ванной и выключил радио. Он уже начал одеваться, когда зазвонил телефон.
На третьем звонке включился автоответчик:
— «Следственное агентство Октавиана». Сейчас никто не может вам ответить, но если вы оставите сообщение и номер вашего телефона, с вами свяжутся, как только появится такая возможность.
— Питер. Это Фрэнк. Просто хотел тебе сказать, что я тут разговаривал с Тедом Гардинером. У полиции ничего нет. Если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, позвони.
Питер надел короткий жакет со складками поверх темно-синей хлопчатобумажной рубашки, ловко спрятав кобуру под мышкой. В кобуре лежал пистолет тридцать восьмого калибра Настоящая пушка для Спенсера…
Впрочем, он нужен только для вида. Если Питеру будет необходимо причинить вред кому-нибудь, это не составит труда, да и голыми руками он сделает это с большим удовольствием. Он и боялся, и чувствовал отвращение к этой стороне своей натуры, но и не мог закрывать на это глаза Питер понимал, что победить в себе эти атавизмы можно, только признав их существование. Что он и делал. Однако чувства свои он держал в узде, в очень жесткой узде.
Сегодня у него было личное дело. Фрэнк Харрис был его другом, одним из немногих друзей. Исчезла его единственная дочь. Питер знал лучше многих, что значит терять близких людей. За свою жизнь он потерял стольких, что сейчас хотел сделать все, чтобы найти ее.
Фрэнк рассказал очень мало полезного. Дженет Харрис работала в большой юридической компании в качестве помощницы юриста. Шесть дней назад — кажется, в среду — ушла с работы в обычное время и отправилась в свой любимый бар с друзьями, с которыми всегда проводила время после работы. Она ушла оттуда довольно рано, потому что у нее разболелась голова, хотя в этом тоже не было ничего особенного.
Шесть дней — большой срок. Все следы остыли.
Полицейские сделали только то, что необходимо было сделать, ни больше и ни меньше, и на этом успокоились, признав, что девушка пропала Они решили, что она сбежала с молочником или с кем-нибудь вроде того, и в понедельник вечером неофициально прекратили расследование.
Сегодня был вторник, и Фрэнк с Питером уже успели трижды поговорить. Как правило, Октавиан вставал в половине шестого, однако он уезжал из штата на несколько дней, а сегодня весь день был на ногах, так что ему необходимо было отдохнуть. Он бы проснулся и раньше, если бы Фрэнк не будил его несколько раз. Но как объяснишь такую неестественную необходимость отдыха?
В одиннадцать часов вечера Питер вошел в «Открытый дом», последнее место, где видели Дженет Харрис.
Первым, что привлекло его внимание, был внимательный, оценивающий взгляд Кортни Макголдрик. Увидев, что он заметил ее взгляд, она слегка покраснела, но не отвернулась. Питер подошел к стойке и скривил губы в отработанной улыбке.
Улыбка тут же расположила к нему девушку. Впрочем, улыбка была не единственной причиной. У Питера были серые, словно отливавшие серебром, глаза, и казалось, они словно гипнозом притягивают собеседника. Он был высоким, шесть футов четыре дюйма, стройным и мускулистым и держался так, словно только что сошел с экрана какого-нибудь вестерна. Определить, сколько ему лет, было невозможно, но большинство людей, в том числе и Кортни Макголдрик, которая сейчас именно об этом и думала, были уверены, что ему около тридцати пяти.
— Чем могу помочь?
— Только стакан белого вина, и, может быть, я был бы рад услышать ответы на пару вопросов.
— Вино сейчас будет… А вот ответы зависят от того, что вы хотите знать.
Пока она наливала вино, Питер достал из кармана свое удостоверение, фотографию Дженет и положил их на стойку.
Кортни вернулась.
Сделав глоток вина, он произнес:
— Да, конечно, я понимаю.
Кортни сразу узнала девушку на фотографии.
— Дженет приходила сюда много раз. Конечно, флиртовала, она ведь симпатичная, веселая девушка. Но всегда уходила одна. Один раз рассказала мне про парня, который ей нравился, они работали вместе, имени я не помню. В тот вечер у нее разболелась голова после двух кружек пива, и она ушла. Больше я ее не видела. Я уже говорила об этом с полицейскими, но я уверена, что это вряд ли поможет.
— Это все? — спросил он.
— Все.
Питер встал, собираясь уходить.
— Приходите к нам еще.
— Чтобы вновь вас увидеть, непременно зайду, — пообещал он.
